Настольная книга адвоката. Искусство защиты в суде
Шрифт:
Судья в черной мантии смотрит на вас сверху с устрашающим, мрачным выражением лица. Представители противной стороны сидят, напрягшись, как тигры, готовые броситься на вас — беззащитную жертву, попавшую в безвыходную ситуацию. Ваш бледный, нервничающий адвокат начинает задавать вопросы, которые вы не предвидели, и поэтому должны подумать. Иногда, спрашивая, он даже не смотрит на вас, потому что не может оторваться от своих заметок, как хорист от нот в церковном хоре. Одно ясно наверняка: ваш адвокат не слушает, о чем вы говорите, потому что не может одновременно слушать и
Обучение и подготовка имеют первостепенное значение. «Натаскивание», с другой стороны, происходит, когда адвокат инструктирует свидетеля, что именно нужно говорить, независимо от того, какой может быть истина. У таких адвокатов нужно отбирать лицензию и отдавать под суд за заговор с целью дачи ложных показаний. Свидетелей, давших ложные показания, навязанные адвокатом, необходимо подвергать тому же наказанию.
Подготовка свидетеля к даче показаний — совсем другое. Вначале нужно узнать его историю. В предыдущих главах мы видели, как это можно сделать, привлекая в помощь психодраму. Однако другой метод может оказаться не менее полезным. Предположим, на нашего клиента, Деррика Смита, по ошибке напали двое полицейских и избили его. Предъявлен иск к городу на возмещение ущерба, нанесенного полицейскими. Наша свидетельница, проходившая мимо в тот момент, будет давать показания о том, что увидела.
Возьмем на себя роль адвоката, ведущего допрос, помня о том, что при допросе своего свидетеля (в отличие от перекрестного допроса) главным героем является свидетель, а не адвокат. Давайте сначала вместе со свидетельницей (назовем ее Ширли) посмотрим сцену.
— Где произошел этот инцидент, Ширли?
— В многоквартирном доме на Бэт-стрит в Талсе, штат Оклахома.
— Если стоять на улице лицом к дому, как он будет выглядеть?
— Это кирпичное трехэтажное здание с одним подъездом. Стены покрыты глубоко въевшейся грязью, под одним окном надпись краской. В некоторых окнах на третьем этаже нет занавесок, некоторые, где выбиты стекла, закрыты картоном.
Если свидетель не может вспомнить такие подробности, нужно вместе с ним приехать на место происшествия и указать на детали, которые понадобятся при даче показаний. Можно воспользоваться фотографиями. Но подробное описание, услышанное из уст свидетеля, дает уверенность, что он был там и что он наблюдательный человек. Более того, просьба описать сцену в подробностях — способ познакомить свидетеля с тем искаженным, своеобразным языком, на котором нам приходится общаться в зале суда.
Мы продолжаем разыгрывать сцену.
— Как можно подойти к подъезду этого дома?
— К нему ведет калитка, а от нее — бетонная дорожка к передней двери.
— Когда вы смотрите на калитку, что видите?
(Обратите внимание: мы не просим свидетеля рассказать по памяти, что она видела. Она должна видеть это здесь и сейчас.)
— Она сломана и висит на одной петле.
— Из чего она сделана?
— Что-то вроде кованого железа. Знаете, с таким витым орнаментом.
— Откройте
— Она уже открыта и висит на одной петле.
— Что вы видите за калиткой?
— Дворик. Небольшой, примерно такой.
(Она обводит рукой комнату приблизительно пять на шесть метров, в которой мы сидим.)
— Что вы видите во дворике?
— Неухоженный газон, в основном из пожухлой травы.
— Это место чем-нибудь пахнет?
— Конечно.
— Какой запах вы чувствуете?
— Наверное, это удушливый, тяжелый запах улицы и машин. По-моему, в нем есть примесь гниющего мусора.
— Когда подходите к дому, что вы слышите?
— Гул уличного движения, шум автомобильных двигателей. Громкий разговор людей на другой стороне улицы.
Возможно, после таких подробностей последует возражение оппонента. Для судей и противной стороны непривычно столь подробное проигрывание сцены, учитывающее все человеческие чувства. Но мы уже знаем, что этот прием не только увеличивает доверие к свидетелю, но и помогает ему привыкнуть к атмосфере в зале суда, а кроме того, создает гораздо более яркое впечатление, чем фотография, являющаяся всего лишь двухмерным изображением и неспособная восстановить звуки, запахи и общее ощущение сцены. Я не предлагаю отказаться от фотографий, но наши чувства могут передать намного больше.
— Сколько сейчас времени?
— Два часа пополудни.
— Какого дня и месяца?
— Двадцать восьмого июля. Жарко.
— Откуда вы знаете?
— Чувствую жару.
— Вы потеете?
— Да.
— Где конкретно вы находитесь в этой сцене?
— Я иду по тротуару. Подхожу к калитке, от которой бетонная дорожка ведет к дому.
— Куда вы направляетесь?
— В магазин, купить продукты на ужин.
— Что происходит в этот момент?
— Я вижу афроамериканца, который пытается открыть дверь дома.
— Как далеко вы находитесь от подъезда этого дома?
— Метрах в шести.
— Покажите, где находится дверь.
(Она встает и проходит метров шесть к месту, которое выбрала для передней двери многоквартирного дома.)
— Давайте поставим там стул, чтобы обозначить переднюю дверь.
Эти простые, наглядные пособия делают сцену реальной и помогают как подготовить свидетеля к слушанию, так и создать сцены для присяжных, когда этот свидетель будет давать показания.
— Опишите этого человека.
— Он худой, лет тридцати, ростом примерно метр восемьдесят, лысоват.
— Во что он одет?
— На нем просторные коричневые брюки, поношенные кроссовки и белая футболка.
Мы спрашиваем свидетельницу, что она видит (но не что видела). Ведите допрос в настоящем времени, чтобы вовлечь в действие присяжных.
— Где находится человек, которого вы описали?
— У дверей дома. Он пытается открыть ее, но один полицейский бежит к нему с одной стороны, а его напарник — с другой.
Мы просим свидетельницу принять положение, в котором находился афроамериканец, когда она его увидела. Она подходит к месту, которое обозначила в качестве входной двери, ложится на пол и остается лежать в течение следующих вопросов.