Настоящая фантастика – 2010
Шрифт:
Когда лишние звезды перед глазами исчезли, я прильнул к прицелу своей пушечки и обнаружил, что МОЛ с «Дайна-Сором», эта, понимаешь ли, «моль крылатая», разворачивается для второго захода. И хищно так поводит стволами в пулеметных гнездах в нашу сторону.
— Игрушки кончились, ребятки, — зло процедил я, тщательно прицелился и всадил короткую очередь точно в стыковочное устройство между двумя американскими космическими аппаратами. Конструкция тотчас же развалилась на беспорядочно вращающуюся «бутылку» МОЛа и беспомощно порхающую
Стоит заметить, что, несмотря на все политические заморочки наших правительств, мы с американами никогда до взаимного смертоубийства не цапались. Дырок в герметичных контурах наставить, двигатели прострелить — это пожалуйста, это не смертельно. Ремонтные бригады уже через пару часов вытащат подстреленных из зоны боевых действий. А так чтоб с убийством экипажей… Этого у нас по негласной договоренности никогда не было. Войнушки — войнушками, а дома жены, дети, родители старенькие. В общем, и мы, и они воевали, но без зверства, без жажды крови противника.
Вот и сейчас добивать ни «Дайну», ни МОЛ я не стал. Американе поняли, «Дайна» даже крылышками благодарно качнула, выходя на посадочный коридор к Земле.
Пипелыч тем временем круто развернул нашего «Еруслана Лазаревича» и на всех парах рванул к геостационару. Двигатели орбитального маневрирования у нас класса «василиск» — такие маленькие, замороженные, но очень надежные змееныши со смешно открытыми ротиками. Поэтому дошли до заданной точки мы всего за полтора витка, часа за четыре.
Стрельба и тесное взаимодействие боевых порядков нашего и американского флотов остались внизу, на низких орбитах. В иллюминаторы уже можно было различить растущую звездочку приближающегося лунного модуля «Тугарин» с огромных размеров разгонным блоком под задницей.
Я расслабился, сижу себе, на звезды поглядываю, песенку под нос мурлычу. Хорошо хоть пушку не зачехлил…
— Спишь, Дормидонтов?! — рявкает вдруг радио голосом Пипелыча. — Цель справа!
Песенка на полслове застревает в горле. Я бросаюсь к прицельному устройству, веду вправо «глазами» сенсоров. Мать честная! Курсом наперерез прет прямо по траектории толстая колбаска модернизированного «Скайлэба» с автоматической боевой станцией вместо башенки солнечного телескопа. Очень умно летит, шельма. Кормой вперед.
А любой космонавт знает, что в корме стандартного «Скайлэба» находится отсек твердых и жидких отходов. И если сейчас в него пульнуть, то все эти отходы окажутся аккурат на нашем «Еруслане», полностью загрязнив его иллюминаторы, визиры, датчики наблюдения и ориентации. После этого нам уж точно не к Луне лететь, а с позором идти на буксире до ближайшей орбитальной мойки.
Ну, и для полноты картины прямо над сортирным отсеком «Скайлэба» торчат стволы боевых орудий автоматической боевой станции. То есть американе могут по нам шарахнуть в любой момент, а мы…
— Хэллоу, экипаж станции «Алмаз». — В эфир прорывается
Н-да, наглые ребята. Но перевес на их стороне. Сдаваться мы, ясное дело, не будем. Но о выполнении боевого задания нам, похоже, придется забыть. Не для тебя в небе вешали Луну, пилот Левиафан Дормидонтов. Не пройтись тебе солнечным утром по пыльным лунным просторам.
— Допрыгались, млин! — шипит в наушниках Пипелыч. — Левушка, целься в самый центр ихнего сортира. Воевать, так с запахом! Дадим последний бой супостатам! Стрелять по моей команде!
— Врагу не сдается наш гордый «Варяг», — тонким фальцетом затягивает песню в глубине орбитального отсека Жердяй Игошин.
— …Пощады никто не желает! — бодрым басом подхватывает Пипелыч.
Наверное, оба они ожидают, что я сольюсь с ними своим голосом в единое трио, но у меня в голове именно в этот момент искрой проскакивает совершенно шальная мысль.
Чуть впереди и выше нашего «Еруслана Лазаревича», в том же направлении на приближающийся «Скайлэб», плывет над планетой светящееся пятнышко епоньского геостационарного спутника связи. Я прижимаюсь лицом к окуляру прицела. Точно, это епонец. Вот на борту даже виден красный квадратик государственного герба и написанное латиницей название. «Туторава-хай» собственной персоной.
Я смахиваю ползущую капельку пота с виска. Спокойнее, не спешим, хорошо целимся.
Красный квадратик на борту «Туторавы» едва касается прицельного контура на моей пушечке. Так и должно быть. Я не собираюсь сбивать епонца.
Задерживаю выдох и жму на гашетку. Орудие послушно плюет в пространство длинной светящейся очередью.
Пипелыч и Жердяй замолкают на половине слова, и мгновением спустя в наушниках шлемофона звучит отборный мат моего командира:
— Дормидонтов, ты куда стреляешь?! Нам с Епонией еще войны не хватало!
Я молчу, наблюдая, как выпущенные из моей пушечки снаряды летят в сторону епонского спутника. Да, Епония для космической войны не лучший противник. Всякие там камикадзе, ниндзя в черных скафандрах и прочие национальные прелести…
Светящиеся пятнышки снарядов между тем долетели до борта епонского спутника, рикошетом ударили в его борт и отразились в сторону «Скайлэба». Совершенно не поврежденный епонец заворочался в пространстве, поспешно восстанавливая нарушенную ориентацию. А яркая лента моих снарядиков уже неслась к «Небесной лаборатории».
Робот внутри автоматического боевого отсека на американской станции, наверное, так и не успел сообразить, что происходит. Снаряды врезались точно в центр ощетинившейся пушками башенки. Боевой отсек брызнул осколками, оторвался от «Скайлэба» и, беспорядочно кувыркаясь, стал удаляться куда-то в глубины Вселенной.