Настоящая фантастика – 2013 (сборник)
Шрифт:
Он не сразу пришёл в себя. А когда всё-таки пришёл – изумился. И тому, что ещё жив, и тому, что голоса умолкли. Пилот лежал на спине, раскинув ноги и руки, бессмысленно глядя в сверкающую ртуть неба. Покой, граничащий с полным равнодушием ко всему на свете, включая собственную судьбу, овладел им. Пилот даже не шелохнулся, когда устилавшая дно небольшого кратера «стружка» взвизгнула под тяжестью чьих-то шагов. И только когда взвизги стали повторяться всё чаще и, по мере приближения неизвестного, становились всё громче, пилот перекатился на живот и приподнял голову.
Создание более всего напоминало шагающий механизм из воронёной стали с длинными и тонкими, словно
Пилот замер. Казалось, если «конус» заметит его, произойдёт что-то непоправимое. Нет, не смерть. Нечто похуже смерти. «Конус» прошёл поодаль, перевалил через скалистый гребень и исчез.
Пилот поднялся. Он бы с радостью облился сейчас потом, вот только жидкости в организме осталось слишком мало. Вдруг пилота посетила на удивление ясная мысль. А что, если пойти вслед за конусом? Двигается тот не быстро, зато есть шанс, что рано или поздно приведёт куда-то, где может оказаться вода. И даже если воды там не окажется, всё равно следует пойти за этим созданием. И не важно, живое существо это, механизм или гибрид. В любом случае он получит бесценную информацию, обнаружив место обитания или дислокации «конусов».
О том, что эта информация может стать для него последней, пилот как-то не задумался. Как и не задумался он, почему поступил по-другому: вынул свой талисман, прошептал «аверс – за ним, реверс – в противоход». Выпало, что в противоход. Лес разразился торжествующим рёвом и гуканьем и сразу же смолк – то ли приветствуя выбор, то ли издеваясь над ним.
3
Вода. Мир схлопнулся в точку, сузился до одного короткого слова. Вода. Пить. Жажда. Пилот сидел, опершись спиной о податливый ствол кактусопальмы, и звенела опостылевшая тишина, а с мертвенно-ртутного неба всё так же низвергались потоки жара, выпаривая из тела остатки жизни. И некуда спрятаться, всё залито призрачным маревом, и даже стволы растений не отбрасывают спасительной тени.
Ещё полчаса, от силы час – и он уже не встанет. Так и останется здесь скорчившейся мумией на потеху странным существам и неведомым лесным… голосам? Звукам? Да не всё ли равно! Встань и иди! – так сказано было, и мёртвый встал и пошёл, если, конечно, верить древним сказкам.
А он ведь ещё даже не умер… ещё не умер.
У этого кратера противоположный гребень высок – вскарабкавшись, можно оглядеть дальний горизонт. Но – на пределе сил. А совсем недалеко, левее – разлом, или овраг, или как его… распадок. Туда дойти проще, но что это даст? Ещё один ручей со студнем вместо воды?
Пилот в который уже раз запустил пальцы в нагрудный карман. Сверкнул в лучах Ипсилона отчеканенный затёртый профиль: лысоватый человек с бородкой. «Вождь мирового пролетариата», надо же. Чего только не засунул ему в голову почивший в бозе искин «Витязя»: литература, музыка или вот – история. Только его, пилота, собственная история стремительно катится к закату, и вся мудрость Софии бессильна.
Монета взлетела, кувыркаясь: аверс – восхождение, реверс – распадок. Реверс. Он согнул ноги и медленно, чтобы не потерять сознание, выпрямился. У искусственного разума, возможно, были свои резоны. Возможно,
Воды! Он сам виноват – там, на борту «Гордого», много воды. А ещё реактивы, энергия, он мог бы добыть воду химическим путём, здесь же есть кислород, он добыл бы целое озеро воды, он бы плескался в воде, как какая-нибудь полуразумная амфибия или безмозглая амёба. И пусть, что пала сюда звезда Полынь и треть вод стали горьки, он отыскал бы недостающие две…
Звук снова возник из ниоткуда и со всех сторон сразу: он был словно уханье механического филина, вздумавшего выводить соловьиные трели, живой и неживой одновременно; ствол кактусопальмы, о которую продолжал опираться пилот, завибрировал, заплясал в безумном резонансном танго… Какой в этом смысл?
Звук оборвался так же внезапно, и пилот двинулся в путь. Преобразование Фурье. Причём – обратное преобразование Фурье. Да, вот именно, именно обратное… Свёртки функций. Мерность пространства… Какова мерность пространства, Риман его побери? Я брежу, понял пилот, это просто бред, надо взять себя в руки, не надо думать, ни о чём не надо думать, надо просто идти, шаг за шагом. Калипсо, Калипсо, коварная нимфа, я должен обвести тебя вокруг пальца!
В море находится остров Огигия; там обитаетХитроковарная дочь кознодея Атланта Калипсо,Светлокудрявая нимфа, богиня богинь. И не водятОбщества с нею ни вечные боги, ни смертные люди…Древний поэт, ты словно проник своим незрячим взором на тысячелетия вперёд! Да и переставлять ноги в ритме гекзаметра, оказывается, гораздо легче.
Я же один, злополучный, на остров её был враждебнымДемоном брошен, когда мой корабльсокрушительным громомЗевс поразил посреди беспредельно-пустынного моря.Спутников всех (поглотила их бездна) тогда я утратил.Спутник, он же демон, поглощённый бездной. И не иначе как сам Зевс поразил двигательную установку «Витязя». И скрипит, скрипит под ногами грунт, вот и распадок, рядом.
Сам же, на киле разбитого судна, обхваченном мною,Девять носившийся дней по волнам,на десятый с наставшейНочью на остров Огигию выброшен был, где Калипсо,Светлокудрявая нимфа, живёт. И, приют благосклонно…Благосклонно. Здесь ты, слепой поэт, немного подкачал. Ну да что уж там, тебе простительно, сквозь тысячелетия… И что там у нас дальше по поводу бессмертия и вечной молодости?
Пилот замер. Отёр слезящиеся глаза. Дёрнул кадыком, пытаясь сглотнуть несуществующую слюну. Пологий выход из разлома плавно перетекал в обширное плато. В пределах прямой видимости красовалась экспедиционная база. И не просто, а – образцовая экспедиционная база. В зыбком мареве восходящих потоков различимы были купола жилых отсеков, кубы лабораторных корпусов, шпиль энергостанции и даже, кажется, ангар для вездехода. Сколько до них? Километр? Два? Не больше.