Настоящая любовь
Шрифт:
— Успел! Мать честная, успел… — рявкнул мужской голос.
Кристина обернулась и ахнула.
— Папочка, папа! — вскрикнула она в ужасе. — Господи, что же это такое? Зачем?
Грегори мгновенно заслонил собой Кристину от мечущих громы и молнии глаз ее отца и не лишенных любопытства нескромных взглядов помощника шерифа и менеджера отеля.
Глотая тихие слезы, Кристина молча одевалась у него за спиной.
— Папа, папочка… — произнесла она погодя дрожащим голосом, — послушай… Если хочешь знать, я…
— Дома поговорим! —
— Папа, ну папа же…
— Приступайте, — обернулся шериф к своему помощнику, стоявшему с парой наручников в проеме дверей.
— Папочка, выслушай меня, прошу тебя… Зачем все это?
— А затем, что в моем округе произошло ограбление, и у меня есть все основания приструнить этого отпетого… твоего дружка.
Грегори не произнес ни единого слова, когда помощник шерифа защелкнул наручники у него на запястьях, и потом, когда тот голосом, лишенных всяческих эмоций, перечислял права, какими обладает арестованный Грегори Примо.
Испытывая жгучий стыд — не за себя, а за Кристину, оказавшуюся в ситуации, какую и врагу не пожелаешь! — он совестился встретиться с ней взглядом.
— Вы не имеете никакого права! Снимите наручники! — кинулась она к помощнику. — Он ни в чем не виноват, он не сделал ничего такого, чтобы его арестовывать!
Грегори молчал. Кристина взяла его за руку, и он, выпрямившись и стараясь не смотреть на нее, тихо сказал:
— Кристи, не мешай человеку выполнять свои обязанности.
— Но ведь ты, ты же не…
Он резко отвернулся от нее, и она осеклась. А он в ту же секунду понял, что Кристина готова допустить худшее. Что ж, значит, так тому и быть! Обвинять кого бы то ни было в предвзятости он, конечно, не станет. Он уже давно свыкся с предубежденностью властей одного его считать виновным во всякого рода нарушениях общественного порядка. Господи, пусть другие думают о нем все что угодно, но Кристина… Неужели поверила? Ведь он всегда был перед ней нараспашку. Какие они были счастливые!..
Заболело сердце, заныла душа, ибо нет горше боли, чем воспоминания о счастливых мгновениях в час беды.
Можно, конечно, попытаться объяснить Кристине, думал он, что за ним нет никакой вины, и она, вне всякого сомнения, поверит ему. А ее папаша? Да ни в жизнь!
Грегори мучился оскорбленностью человека, духовное превосходство которого слишком велико, чтобы пускаться в объяснения, и слишком мало, чтобы никак не отреагировать и оставаться внешне равнодушным. Ладно, он им всем докажет! Что именно докажет? — встрепенулся внутренний голос. Там посмотрим, подвел он итог своим мыслям.
Кристина была ошеломлена. Она молча наблюдала, как помощник отца вел ее Грега к патрульной машине, как, распахнув заднюю дверцу, подтолкнул его и тот опустился на заднее сиденье.
— Похоже, наш зарвавшийся возмутитель спокойствия загремит на пару годков, — бросил
Кристина бросилась к патрульной машине, но отец положил ей на плечо свою тяжелую ладонь, как бы веля одуматься. Но она не послушалась.
— Грег, я обязательно найду кого-нибудь, кто за тебя заступится, — сказала она скороговоркой, подбежав к машине. — А во время разбирательства я буду мысленно с тобой. Мы же поклялись, Греги…
Грегори поморщился. Кому он нужен, кто в этом городе станет на его защиту?
— Не стоит! — Наконец он отважился взглянуть на нее. — Не хватает еще, чтобы из-за меня ты унижалась перед всякими надутыми законниками!
— Ну хорошо, не стану, — быстро согласилась она, заметив, что отец идет к машине. — Я буду ждать тебя, буду навещать каждый день!
Грегори нисколько не сомневался в искренности ее слов. Знал, что она поступит именно так, как говорит. Но он этого не позволит, так как создавшаяся ситуация не для таких, как Кристина — чистая, нежная, прекрасная. Лучше будет, если она перестанет считать себя связанной с ним узами клятвы верности! И надо ей об этом сказать прямо сейчас. Это единственный способ оградить Кристину от всяких мерзостей и подлостей.
— Не надо, не приходи! — бросил он с кривой усмешкой. — Между нами все кончено. Забудь обо мне, желаю тебе всего хорошего.
В своей жизни Грегори не единожды совершал поступки, о которых просто не хотелось вспоминать, но он помнил и не находил себе оправдания за то, что позволил неслыханную жестокость прощальных слов, заставивших Кристину заплакать навзрыд.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Говорят, что у женщин нет прошлого.
Может быть…
А вот у Кристины Клейн «ее прошлое» в один прекрасный апрельский вечер возникло на пороге ее собственного дома.
Да, да! Грегори Примо… Собственной персоной. Умопомрачительный, сногсшибательный и, конечно, по-прежнему необыкновенно притягательный.
В отлично сшитом костюме — сама элегантность — он производил впечатление весьма преуспевающего делового человека. В руке он держал стильный портфель. Не саквояж, не кейс, не папку, а именно портфель — в каких обыкновенно хранят важные документы.
Кристина смотрела на него прямым и ясным взглядом. В нем не было ни упрека, ни разочарования.
— Ты?! — произнесла она с улыбкой. — Какими судьбами? Спустя десять лет забежал мимоходом на минутку?
С годами приобретенное нелегкое умение взглянуть объективно на события собственной жизни со стороны, спокойное чувство юмора, не раз помогавшее удерживать себя и своих близких от крайних человеческих проявлений, весьма опасных, поскольку эти проявления, как правило, отрывают человека от людей и делают его одиноким, помогли и сейчас.