Настоящая принцесса и Бродячий Мостик
Шрифт:
— Что ты читал? — Иногда Лиза ужасно злилась на Левушку, думая, что он нарочно умничает. Хотя Инго и правда было жалко.
— Про регентство. Ладно, это неважно. Теперь понятно, почему он так спешит! — Лёвушка, судя по шуршанию, уселся прямо на пол. — Что у нас получается? Принц, он, когда нормальный, то понимает, что они его руками xoтят учинить какую-то гадость… и сопротивляется… Хотел бы я знать, кто это — «они», — Лёвушка в задумчивости вздохнул. — Хотя, боюсь, мы узнаем это очень и очень скоро… Что же нам
— Не с филином, а с Филиным, — поправила она Леву. — Или нет, наверное, с Филином, только с большой буквы. Это же Андрей Петрович. Я-то думала, Филин — фамилия, а оказалось, не совсем…
— Кстати, где клетка?
— Тут она. От нее все время током бьет. — Пожаловалась Лиза. — Шаль шерстяная, кусачая. Конечно, хорошо бы клетку замотать во что-нибудь другое…
Лёвушка поднялся, на ощупь подошел поближе и присел возле клетки:
— Ладно, пока так сойдет. Он прислушался. — А там правда кто-то есть? Но моему, клетка пустая. Птица бы шумела.
— Да, он там. Ничего, мы его [ныаао. мим. Понимаешь, эта им п…. она тук г ivinin.]
— То-то я не слышу ничего! Зато вижу… Тебя вижу… Ой, и клетку уже вижу… Смотри, Лиз, свет откуда-то…
В комнате между тем и впрямь забрезжил свет. Лиза с Левушкой обернулись и обнаружили, что это светится громадное зеркало, о котором они совсем забыли.
— Добрый вечер, деточки, — сказал неизвестно откуда ласковый скрипучий голос.
— Ой, кто это? — Лиза панически заозиралась, зная, что в Радинглене, где теперь и днем-то происходят довольно мрачные чудеса, после захода солнца вообще ничего хорошего ожидать не приходится. Лёвушка тоже завертел головой.
Между тем голос продолжал:
— Милые мои, да чего же вы вертитесь, рассмотреть-то себя толком не даете? Ну-ка глядите — вот оно я!
— Это зеркало! — шепотом сказала Лиза. — Оно говорящее!
— Ну конечно, моя лапочка! — радостно подтвердило зеркало, переливаясь в такт собственным словам. — А ну-ка, подойди поближе, а я погляжу, что бы мне с тобой сделать.
Несмотря на ласковый голос, в свете последних событий это прозвучало несколько зловеще, а потому Лёвушка моментально заслонил собой Лизу и вежливо осведомился:
— А зачем же вам с нами что-то делать?
— Как зачем? — искренне удивилось зеркало. — Мое дело гардеробное, чтобы всяк, кто приходит, одет был соответственно. Опять же одежки должны быть чистые, наглаженные, без дырок-заплаток и по самоновейшей моде. На то меня тут и сладили.
— Кто? — в один голос спросили дети.
Мастер Амальгамссен собственной персоной, лапочки мои. Слыхали про такого?
— О, конечно! — быстро соврал Лёвушка, а Лизе прошептал: — Класс, надо обязательно переодеться.
— Ага! — подхватила Лиза. — Сольемся с местностью, а то светимся тут, как…
— … как лисы на снегу. Особенно
— И что, вы всех переодеваете? Всех, кто придет?
— Кто попало сюда не ходит, — зеркало сделало попытку придать своему голосу строгость. — Все ж таки королевская гардеробная, кисоньки мои, это вам не сильф чихнул. Конечно, иной раз и за ручку приводят, потому как вот, например, молодые господа вроде тебя, — адресовалось оно к Левушке, — переодеваться в чистое не любят. Ты, небось, тоже?
— Отчего же, — Лёвушка аккуратно отодвинул Лизу в сторону и храбро шагнул вперед, сунув ей свой рюкзачок.
— Левка, ты чего это? А даму вперед пропустить? — обиженно пискнула Лиза, которой стало интересно, во что наряжаются короли.
— Все-таки это может быть ловушка, сквозь зубы сказал Лёвушка, многозначительно кивнув на клетку. — Давай уж лучше проверим на мне. — И он бодро кивнул зеркалу. Прошу вас, приступайте.
Лиза с трудом отодвинула громоздкую клетку в угол. Под шалью было тихо: похоже, Филин прислушивался к происходящему.
Между тем зеркало принялось переливаться радужными пятнами и при этом что-то неразборчиво мурлыкать себе под нос — впрочем,
Лиза, в отличие от Левушки, разбирала отдельные слова:
— Так-так-так… Ага… Снимем мерочку… Цвета нынче велено темные, такая мода… Так-так…
Левушку постепенно окутало радужным туманом, так что Лиза видела только голову и ноги.
— Левка! — обеспокоенно прошептала она. — Ты как?
— Да ничего, — ответствовал Лев, вертя головой. — Щекотно только немножко.
— Кисоньки мои, — обратилось зеркало к детям. — А какое у нас сейчас время года?
— Время года — зима, — со вздохом сообщил Лёвушка, переминаясь с ноги на ногу. — Ой, нет, не надо мне меховой воротник, я их терпеть не могу!
Зеркало недовольно забормотало, и воротник, наметившийся было в тумане вокруг Левушкиной шеи, тут же исчез.
— Вот, стало быть, сюда вот это… а по окантовке тесьму пустим… — продолжало зеркало. — Пуговицы… да, пуговицы — это, я вам скажу, серьезное дело… Так-так, аграмантовые сюда не пойдут, пришьем перламутровые… Готово! — что-то щелкнуло, радужный туман рассеялся.
Лева стоял перед зеркалом в шоколадного цвета бархатном сюртучке с перламутровыми пуговицами. Суконные того же цвета штаны были заправлены в щегольские сапожки с блестящими пряжками. С плеч свисал теплый чёрный плащ. Школьная форма аккуратной стопкой лежала у ног Левушки.
— Класс! — восхищенно сказала Лиза. — Левка, тебе идет!
— Да? — с сомнением спросил Лёвушка, повертываясь так и этак перед зеркалом. — Ладно, плащ теплый и темный, уже хорошо. Лиз, давай тоже переодевайся. А я пока наши рюкзаки спрячу и скрипку твою — потом придем заберем.