Настоящая принцесса и Наследство Колдуна
Шрифт:
— Здравствуй, девочка. Тебе кого? — удивленно спросил знакомый густой голос.
Глава 14, в которой от коронованной особы требуют всей правды, а волшебная скрипка отстаивает свое мнение
А вот что произошло во дворце после того, как наследная принцесса улизнула с заколдованным клубком и волшебной скрипкой…
Когда Филин ушел встречать Бабушку, фриккен Бубендорф отправилась отдохнуть, а Костя с отцом удалились (похоже, выяснять отношения), то в Цветочной гостиной остался лишь Инго. Он сидел у помигивающего и жужжащего ноутбука и ждал. Мэри-Энн закончила очередной десяток попыток расколдовать неподатливое волшебное яблоко,
Инго смотрел на экран Мэри-Энн. По нему стремительно бежали какие-то пронзительно-зеленые графики. Колебания. Синусоиды. Мелькали цифры — наверное, частоты и амплитуды. В этом Инго совсем не разбирался, зато знал, что Маргарита чувствует себя в этих акустических волнах как рыба в воде. Кстати, а где Маргарита? Да, она выскочила из Цветочной гостиной за Лизой, но вот прошло пять минут, десять, а Марго все не возвращалась… А ведь ее помощь может понадобиться в любую секунду.
Инго в очередной раз покосился на расписные часы, украшавшие каминную полку. Циферблат у них был с хорошую тарелку, а стрелки, искусно выкованные в виде цветов на стебельках, показывали, что Марго нет уже четверть часа. В коридоре зацокали знакомые шаги, и Инго, хотя ему было совсем не до веселья, все-таки улыбнулся. Радингленские кружева Маргарита осваивала быстро, старательно и охотно, но сменить тяжелые подкованные ботинки на местную обувь наотрез отказывалась.
— Вот что, Мэри-Энн, запомни все и выключись, вздремни пока, — поспешно сказал Инго, и как раз вовремя.
Маргарита ворвалась в гостиную. Пылающая, разгневанная, тонкие темные брови сдвинуты.
— Сядь! — крикнула Маргарита, когда Инго поднялся ей навстречу. — Ты мне почему ничего не говорил? — без предисловий выпалила она.
— Скажи, почему ты мне раньше не рассказывал о себе всю правду?
— Какую правду? — удивился Инго.
— Про Черный замок! — отрубила Марго. — Про Мутабора!
— А-а-а, — протянул Инго — я все понял. Тебя огорчает, что я, оказывается, наследник Мутабора? Но я ведь объяснил — наследник не значит ученик или приемыш. Учеником он меня не сделал, не вышло, я ведь так и не согласился.
Он попытался пригладить Маргарите растрепанные короткие волосы, но она вырвалась и даже отпрянула.
— Ничего-то ты не понял! — Глаза у нее сверкали. — Я совсем о другом! Почему я только сейчас узнала про твои двенадцать лет плена в Черном замке? Про то, как Мутабор тебя давил, да не раздавил? И что за иммунитет к черной магии ты упоминал? Почему раньше молчал? — Допытывалась Марго. — Я Филина только что спрашивала, так он даже не пожелал об этом говорить!
— И правильно, ни к чему тебе подробности, — отмахнулся Инго. — Притценау нет, скоро и Черного замка, надеюсь, не будет, и тогда эта история кончится навсегда, и о ней можно будет благополучно забыть! Я бы ни за что не стал обо всем этом упоминать, если бы для дела не потребовалось. А так… Поверь, мне не о чем рассказывать, ничего интересного в плену не было.
— Опять ты про «интересное» — я тебе что, Костик? — возмутилась Марго. — Это ему чем ужаснее, тем интереснее! По-твоему, я для развлечения спрашиваю, нервы пощекотать?
Под ее упорным взглядом Инго опустил глаза. Не хочется врать, но надо. Чтобы Маргарите было спокойнее… и не только для этого. Ведь если он, Инго, хотя бы заикнется о том, каково ему было в плену, придется рассказывать все — Марго не отступится, пока не выведает. А зачем ей знать в подробностях, как Мутабор обращался с ним все двенадцать лет? Колдун ведь не просто изводил Инго ядовитыми насмешками и угрозами расправиться с Бабушкой, Филином, Лизой. Он старался сломить волю пленника, пробовал на нем самые зловещие
Инго спохватился, что так ничего и не ответил на вопрос Маргариты. А она молчала — молчала как-то требовательно, ждала, что он скажет. Инго вздохнул и продолжал:
— В Черном замке было тоскливо. Безнадежно. Я ведь не знал, когда это все кончится. Еще было странно и непонятно. Скажем, пытаешься подойти к окну или к двери или просто добраться до конца коридора, а цель удаляется. Потом только обнаружил, что, если идешь вперед, а цель все дальше, надо пятиться… — Инго выдавил из себя усмешку. — Чувствовал я себя при этом ужасно глупо! Или вдруг оказывалось, что шагаешь по отвесной стене. Очень неудобно. Или вот еще: вчера ты по лестнице поднимался, а назавтра оказывалось, что она ведет вниз. Со звуками там тоже непредсказуемо… То тихо, как в вате, даже собственного дыхания не слышишь, а то, наоборот, вдруг просыпается позавчерашнее эхо — и ну по коридорам метаться. То же самое бывало и с музыкой. — Инго помолчал. — Вот сколько я тебе всего рассказал, и совсем никаких ужасов, — подытожил он. — Все, был плен и кончился! Сама видишь, я жив и здоров. Перестань делать из меня мученика!
Все это Инго говорил, глядя в окно, за которым косо летел крупный снег, а теперь посмотрел на Маргариту.
И не узнал ее — такое у нее сделалось перекошенное лицо. И вместо огромных глаз — злющие темные щелочки.
— Ах так! — разъяренно прошипела Маргарита. — А я-то, дура, думала, у нас нет секретов друг от друга! Не доверяешь! Значит, я тебе не нужна!
— Марго, ты что? — тихо спросил Инго, шагнул к ней, но она отскочила.
— Ничего! Не трогай меня! — ломким голосом воскликнула Маргарита, избегая смотреть ему в лицо. — Я тебе не нужна, Бабушка твоя меня терпеть не может, что ни сделаю, ей все не по нраву, в Радинглене твоем я чужая…
Инго никогда не видел ее такой взбешенной. Он давно уже убедился, что Марго вспыльчива, но теперь она несла оскорбленную околесицу и, казалось, нарочно растравляла в себе обиду. Ее как будто подменили! Вместо прежней Марго перед ним была какая-то вздорная истеричная девица. Прежняя Марго, чуткая, участливая, наверняка бы сообразила, что сейчас не до выяснения отношений и уж точно не до упреков в адрес больной Бабушки.
— Вам от меня только и надо было, что помощь насчет акустики! — Маргарита вошла в такой раж, что затопала ногами. — Что я тут вообще забыла?! Все, с меня хватит! Я сейчас же ухожу к папе, нет, я вообще уезжаю обратно в Кенигсберг! И не звони мне!
Инго сел обратно за стол и скрестил руки на груди.
— Как скажешь, — негромко произнес он.
Марго уже шла к дверям. На пороге она обернулась:
— Вы прекрасно обойдетесь без меня. Ввести формулу в компьютер и запустить программу — все это я сделала, а дальше справитесь. Желаю успехов!
Маргарита попыталась громко хлопнуть дверью, но створки были такие массивные, что у нее ничего не получилось.
Оставшись один, Инго тяжело вздохнул и включил Мэри-Энн. Он не понимал, что за стих нашел на Маргариту, но решил вслед не бежать и не переубеждать. Тем более что и ему было горько и обидно.