Настоящая принцесса и Наследство Колдуна
Шрифт:
Своими глазами Лева увидел мутаборские сокровища впервые. Замок давно уже оставлял в гномских подземельях такие следы, Лева услышал об этом от гномов еще когда обходил подземелья вместе с Марго. Он не зря взял с нее слово молчать — опасался, как бы весть о золоте не дошла до Костика. Драконы ведь сами не свои до сокровищ. Подземный народ, знавший толк в металлах и драгоценностях, быстро убедился на горьком опыте, что золото заклятое и трогать его опасно. Но Черный замок упорно пробивался в подземелья снова и снова, и опять звенели и катились золотые кругляши, и, хотя гномы по очереди сгребали золото в пещеру,
«Вот именно — навалить кучи!» — сообразил знаток зоологии Лева. Все ясно. Черный замок, как животное, оставляет по себе определенного рода следы. Может, даже нарочно метит захваченную территорию. Ну а заодно истребляет гномов.
Лева вскарабкался на одно из немногих уцелевших каменных кресел. Стало немного легче — по крайней мере, голова соображала и дышать получалось.
А Костик тем временем пустился в пляс по золоту — скакал, высоко вскидывая ногами, хлопал в ладоши, набирал полные пригоршни кругляшей и сыпал себе на голову, высовывал язык и громко твердил свое «нашел-нашел». Кажется, он даже забыл, что искал не золото, а замок и Маргариту.
— Конрад! Да Костик же! Хватит! — Лева окликнул его раз, другой, но напрасно — дракон как оглох.
Наверно, с усилием подумал Лева, на него мутаборский морок действует совсем иначе. Вот тогда у водопада — мне было хуже некуда, а Конрад водичку из него пил и все глупел да глупел… Наверно, и от золота то же самое. Надо поскорее выволочь Костю отсюда и самому выбираться. Эх, попросить бы Костю расплавить проклятое золото огнем! Так ведь не докричишься.
…А Костя уже принял драконье обличье. Огромное чешуйчатое чудовище разевало пасть на алой подкладке, громогласно ревело и било хвостом, так что монеты подлетали и дождем сыпались наземь. Дракон повалился наземь, заелозил по металлически шелестящему ковру брюхом, потом перекувырнулся на спину и начал валяться по монетам, дрыгая лапами и повизгивая — точь-в-точь одуревший от счастья щенок, который катается по весенней травке или по грязной земле до полного изнеможения. Огромная драконья тень плясала и выгибалась на обрушенной стене. Золотые кругляши летели во все стороны.
«Спятил!» — Лева испугался не на шутку.
Одноклассника Костю Конрада еще можно ухватить за шкирку, но дракона — вряд ли, тем более что после линьки и без того крупное чудище выросло раза в три.
Рев у дракона из пасти вырывался уже совсем нечленораздельный. Он забыл человеческий язык.
«Костя чуял не Маргариту, а золото. Он ведь еще в Сокровищницу ходил — любоваться… может, и валялся, если никто не видел. Еще минута — и он окончательно одуреет, а я окаменею, — медленно, как улитка, проползло в голове у Левы. — Но звать гномов на помощь нельзя!»
В это мгновение далекий подземный гул и драконьи вопли вдруг перекрыл оглушительный грохот. Вода в реке за обрушенной стеной забурлила, как кипяток в котелке над костром, и начала подниматься, плеща на каменный пол, усыпанный монетами. Пещеру тряхнуло, издалека, из гномской кузницы, донеслись крики, светильник задуло порывом ветра и вдруг стало темно и очень, очень тихо. Слышно было только, как бурлит по камням река.
Драконьи вопли смолкли, звонкий шелест бесчисленных монет тоже.
Потом из темноты раздался
— Левка, где это мы, а? Мы вроде бежали Маргариту спасать, мне все казалось, что я ее вот-вот найду… что уже нашел… а потом… ничего не помню.
Что-то густо и мокро чавкнуло. Еще и еще раз.
Леве в нос ударила волна острого и вполне узнаваемого зловония. И зловоние это подтвердило все Левины догадки про то, что замок метил территорию, как животное.
— Вот что это я вляпался? — вопросил дракон, судя по звукам, ворочаясь в жиже.
— Во что-во что… в то самое! — буркнул Лева, проклиная драконью дурость и напрасно потерянное время. Он бы и посочувствовал Косте, если бы так на него не злился.
— Какая гадость… — Конрад не то чихнул, не то всхлипнул, в темноте мелькнула одинокая сиротливая искорка. — Прыгай мне прямо на хвост, а то сам увязнешь! Ты где? А, вижу!
Прямо перед камнем, на котором балансировал Лева, шлепнулся чешуйчатый драконий хвост. В тот же миг за обрушенной стеной громыхнуло еще раз, а потом оттуда хлынул ослепительный свет. В этом пляшущем свете Лева увидел вымазанного по самое брюхо дракона и перепрыгнул на него.
В пещеру хлынул нестерпимый жар, а по дну подземной реки что-то заскрежетало.
— Замок! — догадался Лева, пробежал по драконьей спине к загривку, и они с Костей вместе выглянули наружу. Лева тотчас отскочил и заслонился рукой — ему едва не опалило лицо. Сверху сыпался каскад искр и обломков.
Бывшее прибежище Мутабора, полыхая и разваливаясь на глазах, погружалось в кипящую речную воду. Меньше всего он сейчас походило на замок, скорее, на искореженные обломки крейсера — такого гигантского, что даже дракон рядом с ним казался не больше овчарки. Вот мелькнул задранный нос и разбитое стекло рубки… Вот взметнулась торчком одинокая колонна… проехалась по стене прямо над Левой разломанная лестница… Замок горел, тонул и уменьшался на глазах.
Дракон скосил на Леву алый глаз, в котором отражалось пламя.
— Наши все там, в замке! — проревел очухавшийся звероящер. — Левка, ты как хочешь, а я прыгаю! Они без нас пропадут! Утонут! Сгорят!
— Я с тобой, — твердо сказал Лева, который понял, что кипяток и огонь дракону не страшны.
— Тогда полезай за щеку, быстро, не то изжаришься, — велел дракон, повернул голову и разинул пасть.
Лева без промедления послушался. Пасть, клацнув зубами, захлопнулась.
В пасти у Конрада пахло натопленной печкой. Лева наощупь ухватился за ближайший скользкий клык. Его тряхнуло, он куда-то скатился и уперся локтями и ногами во что-то мягкое и шершавое.
Услышал плеск и понял, что Костя прыгнул сквозь огненную стену прямо в реку, целя на искореженный борт замка.
Со всех сторон зашипело и залязгало, как сотня паровозов сразу, и Леве опять стало жарко, как в бане. Он еще успел сдернуть очки с носа и сунул их в карман куртки, и вовремя — драконья пасть разинулась, и Лева ухнулся в воду.
К его изумлению, вода оказалась холодной. Надо же, а на вид — прямо кипяток в походном котелке! Течение сразу же попыталось поволочь Леву вперед и швырнуть на невидимые, но ощутимые камни. Волна захлестнула с головой, и худо бы ему пришлось, не вылови его Костя когтистой лапой и не закинь себе на спину.