Настоящая принцесса и Наследство Колдуна
Шрифт:
Маргарита тихо-тихо скользнула в спальню, и Лизе показалось, что все звуки словно выключили — такая настала тишина. Народное ликование с Круглой площади сюда не доносилось, потому что звуконепроницаемые чары, о которых распорядился Лева, прежде чем убежать в подземелья, до сих пор не снял, — не до того было.
Прошло минуты три, но всем они показались тремя столетиями.
Потом дверь приоткрылась.
— Просит крепкого кофе и плюшек, — не своим голосом проговорила Маргарита, теребя бахрому накинутой на плечи шали. — И одеться. И еще — чтобы все сразу не заходили, а по очереди.
— Лизавета, ты первая, — немедленно сказал Филин.
— В таком случае, я пойду ставить чайник, — очень твердо заявила Маргарита и добавила, повернувшись к Уне. — Вы не против? Я знаю, где кухня.
Уна улыбнулась в ответ и тихонько промолвила:
— Будь как дома.
Эпилог,
Лиза не спеша шла по дворцовому парку, обходя глубокие мартовские лужи, в которых отражалось голубое небо и розоватые от солнца облачка. Она тихонько напевала подаренную Маргаритой мелодию-невидимку — очень уж хотелось побыть одной. Утром, когда Лиза убегала в школу, было еще по-зимнему морозно и пасмурно, и в Радинглене, как и в Петербурге, повсюду лежал снег, а сейчас вдруг выглянуло яркое весеннее солнце, кругом звенела капель, дорожки оттаяли и лишь кое-где под ногами похрустывали льдинки. В каждой льдинке алмазной искрой сверкало солнце. Лиза расстегнула куртку, размотала шарф и подставила нос солнечным лучам.
Сегодня день рождения Бабушки — это само по себе замечательно. Но лучший подарок королева Таль и все остальные получили еще вчера. Бабушка ходила к врачу, и ей сказали, что она совершенно здорова. Вечером Лиза с родителями и Филином пришли к Бабушке вместе порадоваться этому чуду, думали просто попить чаю, но за разговорами засиделись далеко за полночь. Лиза наверняка проспала бы сегодня все на свете, если бы не Маргарита, которая упорно барабанила ей в дверь, пока Лиза не сползла с кровати и не открыла. Маргарита так и осталась жить во дворце, и все были этому только рады, и Бабушка тоже. Она даже самолично подарила Маргарите клавесин, чтобы та могла упражняться, а мастер Амальгамссен помудрил-помудрил и присоединил к клавесину Маргаритин смартфон, так что домашние концерты не просто вошли в обиход, но и отличались разнообразием репертуара. Филин как-то попробовал завести с Марго разговор о том, что в Амберхавене на Магическом факультете учат и музыкантов с композиторами, но Марго в ответ лишь грустно улыбнулась и помотала головой. Не в Амберхавен ей хотелось, и это понял не только Филин, но и все остальные, включая Илью Ильича, который сделался во дворце частым гостем и против Маргаритиного пребывания во дворце не возражал. А Филин вскоре стал снабжать Маргариту толстыми книгами по музыкальной магии, и она прилежно их штудировала. Еще она втихомолку собирала и читала книжки по садоводству и засыпала вопросами придворных садовников.
За магическую учебу взялась не только Маргарита, но и мама Уна. Уроки ей давал Филин, а помогала ему фриккен Бубендорф, которая присылала из Амберхавена книги, свитки и длинные письма. Кроме того, мама последнее время о чем-то секретничала с мастером Амальгамссеном и подолгу просиживала у него в мастерской. На днях Лиза не выдержала и робко поинтересовалась, что за тайны такие и не надо ли чем помочь. Но мама только потрепала ее по волосам и ответила: «Мы готовим подарок для Бабушки. Лилли, если я тебе скажу, ты разволнуешься и будешь целыми днями держать пальцы скрещенными — на удачу. А скрещенными пальцами на скрипке не поиграешь и ложку за столом не удержишь». Разволноваться Лиза все равно разволновалась, но вопросов больше не задавала. Она догадывалась, к чему идет дело, и боялась даже заикаться об этом — а вдруг и впрямь сглазит?
От Амалии приходили не только посылки и письма для мамы, но и открытки для Лизы. В последней открытке, со старинной гравюрой, изображающей скалу Великанья голова в Амберхавенской гавани, фриккен настойчиво приглашала Лизу на лето в Зеенландию — посмотреть Магический факультет. Вернее, присмотреться на будущее. Лиза похвасталась открыткой Леве, и тут Лева твердо заявил, что одну он Лизу не отпустит, а когда та удивилась, добавил: «Математику у них там преподают? Наверняка. Вот я тоже поеду и присмотрюсь. Кроме того, гномы меня все равно приглашали принять участие в их посольстве — говорят, решили поискать в Зеенландии сородичей». — «А как же Хранительские обязанности?» — напомнила Лиза. — «Учиться можно и заочно, — победоносно ответил Лева. — Буду ездить на сессию, вместе экзамены сдавать веселее. А то знаю я тебя, ты перед каждой контрольной дрожишь, как заяц». Лиза обрадовалась: совсем одной ехать в Амберхавен не хотелось, пусть и инкогнито, а по части официальных церемоний и путешествий со свитой — это теперь, пожалуйста, не к ней.
Последнее Лизу особенно радовало. Она и сама не подозревала, как устала быть одновременно и принцессой, и волшебницей-скрипачкой, и просто ученицей восьмого класса Елизаветой Кудрявцевой. Очень уж много всего. А теперь у нее, несмотря на усиленные занятия скрипкой, все равно стало больше свободного времени.
Вот, например, сегодняшние приготовления
Главное, чтобы папа не опоздал к началу концерта — он ведь занят с утра до ночи. Инго Третий с большим удовольствием принял от Бабушки бразды правления. «За четырнадцать лет я соскучился по этим делам», — объяснил он Лизе. Зато теперь наверстывает, и особенно много времени и сил занимает у него прием послов: сообщение между соседними мирами восстановилось, в Приветной гавани полно кораблей и что ни день пристают новые. К счастью, из королевства Ажурия никаких вестей не поступает — ни воевать, ни свататься ажурийцы больше не пытаются. Вот и хорошо, и без них хлопот хватает. Радинглен перестал быть крошечным городом-государством, наглухо отрезанным от всех соседей, кроме Петербурга, и превратился в обширное королевство, где есть и горы, и реки, и поля, и озера, а значит, рыбаки, крестьяне, охотники… Лиза и сама еще толком не везде побывала — папа и мама обещали, что, когда сойдет снег, они объедут всю страну. Оказывается, до мутаборского нашествия была такая традиция — чтобы земля плодоносила, королевская сеьмя весной отправляется в путешествие и ходит по полям и пашням босиком. Прознав об этих планах, Костя Конрад твердо заявил, что будет сопровождать монаршее семейство по воздуху — в качестве охраны. Он-то уже успел облететь почти все королевство, расписывал Лизе, какая и где именно красотища, и предлагал прокатить. А вот в Сокровищницу Костю теперь было не заманить, и драгоценностями он больше не интересовался. О причинах, кажется, знал только Лева, но упорно не разглашал, за что Костик явно был ему очень благодарен. Король твердо пообещал или дать Косте отпуск, или взять с собой в путешествие, тем более что при Сокровищнице теперь состоял Конрад-старший.
Он и так постоянно наведывался в Радинглен — навестить дворец и королевское семейство, и приводил с собой Надежду с маленькой Викой в коляске. Надежда поначалу корила супруга за то, что он так долго скрывал от нее радингленскую часть своей жизни, а теперь подумывала, не перебраться ли сюда насовсем. Сегодня, ранним утром, как только они прибыли, Конрад, как всегда, отправился в Сокровищницу. Он очень сдал с тех пор, как утратил драконье бессмертие, но утверждал, что часик-другой, проведенный на груде золота и драгоценностей, помогает ему лучше любых эликсиров. После такого лечения он неизменно водраконивался и совершал торжественный, хотя и несколько тяжеловесный облет города. Облететь все королевство, увеличившееся до прежних размеров, ему уже было не по силам. Лиза сначала думала, что не сможет со старшим Конрадом даже здороваться, но мама и папа и все остальные разговаривали с ним как ни в чем не бывало, и Лизина злость постепенно прошла. Что было, то было — пусть оно остается в прошлом. Гораздо важнее то, что будет.
А Лиза не теряла надежды на возвращение Инго — и знала, что остальные тоже на это надеются. Знала она и то, что Маргарита уже приняла решение, недаром же корпит над книжками по садоводству. Правда, с января Инго ни разу не подал о себе весточки. Никакой. Наверно, не получалось. На его портрете в галерее почти ничего не менялось, Лиза проверяла. Иногда становилось видно, что сегодня на коленях у Инго раскрыта уже другая книга, или за нарисованным окном вместо безоблачного неба возникали тучи с дождем или мокрая сияющая радуга. Но ни заглавие книги, ни радуга не расскажут, как живется Инго в недостижимой долине, как он управляется с яблоневым садом, как хозяйничает в доме, не выходит ли на холод без куртки, не болеет ли… и о чем думает по вечерам, когда сгущается темнота. А ведь это самое главное…
Лиза сама не заметила, как ноги принесли ее в самый укромный уголок дворцового парка — туда, где за вечнозелеными кустами был проход к калитке. Постояла у ограды, посмотрела на склон холма, на голые мокрые ветви деревьев, на далекие черепичные крыши, башенки и шпили в весенней дымке. Вон Приветная гавань, и, если включить волшебный слух, то донесется перестук молотков и голоса — на верфи строят новые корабли. А если повернуться и, заслонив глаза рукой от солнца, посмотреть на запад, там теперь видны горы. Здесь была северная сторона холма, поэтому снега еще лежало много. А в Саду должно быть лето, подумала Лиза, там ведь всегда царит лето.