Настоящая принцесса и Снежная Осень
Шрифт:
И тут…
— Ой, гляньте! — забыв про больное горло, тонко крикнула сопранистка Яна и ткнула пальцем вверх.
В небе над стеклянным потолком мелькнуло что-то ослепительное. Лиза задрала голову и успела увидеть оранжево-белую вспышку и — только этого не хватало! — заостренный силуэт дракона в небе! Ей показалось, что драконьи когти чиркнули по стеклянному потолку. Потом раздался оглушительный грохот. Но потолок был цел, значит…
— Мама! — пискнул кто-то из малышей.
— Ох ты батюшки! — прогудела Василиса.
Лиза пулей вылетела из зала.
Что это
Лиза вынеслась в знакомый вестибюль, выходивший огромными цельными окнами на пустынную площадь, — и ахнула.
На обледенелой площадке перед парадным входом бился кверху брюхом, как выброшенная на сушу рыбка, черно-алый дракон. Он извивался, растопырив крылья и отчаянно молотя хвостом по асфальту, — пытался перевернуться. Чешуя его сверкала, словно звероящера водой окатили. Трезубец хвоста то и дело ударял в радужную переливчатую стену, которая даже не вздрагивала.
Поодаль, глумливо посмеиваясь, стоял тот человек, Изморин.
Лиза рванула тяжеленную дубовую дверь на себя и выскочила на крыльцо, задыхаясь от бега.
— Конрад поверженный, — Изморин скользящим шагом переместился поближе. — Сногсшибательное зрелище. Пугнуть меня решил, чешуйчатый? Мало мне от вас всех радости было, — он обернулся через плечо, и Лиза увидела, как от него тяжело шарахнулась заплаканная Паулина — лицо в разводах поплывшей косметики и вообще вид виноватый, если не побитый.
Когти брыкающегося дракона свистнули в воздухе.
— Вот уж не предполагал, что ты лбом об стенку придумаешь биться, Конрад. Оч-чень смешно. Мо-ло-дец. — Изморин сделал небрежный дирижерский жест, будто отмахнулся от чего-то. — Хватит корячиться!
Секунду спустя на асфальте навзничь лежал Костя и брыкал в воздухе ботинками. Изморин шагнул ближе, и Лиза испугалась, что сейчас он Костю пнет, но тут он оглянулся на непрошеных зрителей, оскалился в ненатуральной усмешке и передумал. Что-то его страшно разозлило, поняла она, и это что-то (или кто-то) был не дракон. Точнее, не только дракон.
— Мальчик! — Пришибленная Паулина нагнулась над Костей и протянула ему трясущуюся руку. — Мальчик, вставай скорее! Простудишься!
Обалдевший Костя наконец сообразил, что он уже не в драконьем виде и тут же, залившись краской, вскочил. Паулина попятилась, а Лиза перевела дух — встает, значит, цел, не сломал себе ничего. Она сразу почувствовала, что снаружи, на площади, ничуть не теплее, чем внутри гостиницы.
По осанке было видно, что дракончика раздирают противоречивые чувства. Костя смерил Изморина презрительным взглядом, угодившим совершенно мимо цели. А потом обернулся, увидел Лизу и нарочито спокойно, словно бы между прочим, сообщил:
— Лизка, а Левка-то отсюда сколол. Нету его тут.
Все кругом замерло, словно от фотовспышки. Лиза ахнула. Изморин окаменел.
— Зря болтаешь, Конрад, ой зря, — он покачал аккуратно причесанной головой. — Ну так теперь поздно. —
— Ах, Маргарита, — сквозь зубы процедил Изморин. — Очень кстати. Я как раз собирался вас проведать. — Он шагнул к стриженой девочке, та отпрянула, заслонилась руками и вжалась обратно в стену, прямо под бронзовой вывеской «Пальмира».
— Ваш папа, Маргарита, сделал фантастическую глупость. Он, знаете ли, сбежал, — неторопливо произнес Изморин. — Кое-кто за ним недоглядел. — (Паулина громко всхлипнула). — Я, впрочем, давно подозревал, что он человек трусливый и неумный. О нашем договоре вам известно. Так что, как это ни жаль, а придется мне вас убить, мой юный друг, потому что уговор дороже денег. Уж не обессудьте.
Костя сделал еле уловимое движение, Изморин махнул на него рукой, и тот застыл, словно статуя, только на одной ноге, Это было гораздо хуже любого страшного сна.
— Не смейте! — дурным голосом заверещала Лиза и, оскальзываясь, ссыпалась по ступенькам. — Не вздумайте!
Изморин глянул на неё с усмешкой.
— Не мешай, Лилли, — посоветовал он. — Тебе же хуже будет, девочка моя.
— Придержать? — с готовностью спросила подоспевшая Саблезубая.
Изморин отмахнулся, как от мошки:
— Послушаем, что она скажет.
— Я что скажу? Я… Если вы кого-нибудь тут убьете, я не стану играть! — закричала Лиза, топнув для убедительности ногой, Морозный воздух ободрал горло. — Если вообще хоть пальцем тронете! Не стану — и все! Ищите другого скрипача! У вас время кончается, Сабле… Ульяна Сергеевна нам все сказала!
— Ух ты, какие страсти, — с издевкой заметил Изморин, прищурясь на Лизу. — Но ты продолжай, продолжай, мне даже интересно. Вы все такие выдумщики, дети.
— Вам нечем меня взять! Нечем — ясно? — бушевала Лиза и затопала ещё пуще. — Филиппа вы убили, — голос у неё сорвался, потому что говорить такое было страшно, даже если это неправда и блеф чистой воды, — от Инго мокрое место обещаете оставить! И сами сказали, что, это… торг неуместен! А Левки у вас теперь нет! Не буду играть! И все тут!
— А если я отпущу Маргариту, будешь? — с исследовательским интересом осведомился Изморин.
Лиза задохнулась и не нашлась что ответить. Изморин глянул на часы. Он был похож на шахматиста, который молниеносно придумывает новый ход, сохраняя ледяное хладнокровие: раз тот вариант не вышел, пойдем конем вот сюда, хотя съеденного противником ферзя безмерно жалко.
— Будешь, — постановил Изморин и снова легонько махнул рукой — Костя оттаял и неуверенно зашевелился. — Ульяна Сергеевна, проводите эту вот девушку в зал, к остальным, пусть посидит там. И присмотрите, чтобы без эксцессов, — желчно продолжал он. — Всех держать в зале, ясно? Всех! Что это они у вас на свободе разгуливают, а?