Настоящие индейцы
Шрифт:
– А вы, значит, разыскиваете Люкассена.
– Да.
– Мне звонили уже, и не только Рублев. Еще федералы. Не знаю, предупредили ли вас, а я жду гостей. Федерального агента Йоханссона и какого-то компьютерного гения.
– Да, я знакома с ними.
– Мисс Берг, а вы уверены, что вам удобно в отеле? Нет-нет, поймите меня правильно. У меня на базе есть гостевой комплекс. Ничего особенного, несколько коттеджей. Зато никакого воровства и прочих неприятностей. Обедать можно в офицерской столовой. Если честно, у меня договор с этим конкретно
От такого гостеприимства трудно отказаться. После обеда та же огромная машина доставила меня на базу в пятидесяти километрах от города. Коттедж до боли и слез умиления напомнил мне кампус Военного университета. Хотя с удобствами было получше – электричество и вода без лимита.
А на рассвете прибыл малозаметный корабль, доставивший Йена и Василия Князева. Само собой, Князев был под конвоем, но охрана – в гражданской одежде, а Князева везли хоть и в наручниках, но скрытых под манжетами обычного пиджака.
Я поехала встречать.
Князев плохо себя чувствовал и явно тревожился. Темно-карие, чуть навыкате глаза шарили по сторонам, во взгляде читалось отчаяние, оливковая кожа посерела.
– Делла Берг, – спросил он с тоской, – ты же меня не обманываешь? Скажи правду: меня ведь привезли сюда в тюрьму? Это уже навсегда, да?
Я пожала плечами. Дальние рейсы часто развивают панические настроения у пассажиров.
– Василий, ты отдохнешь и сам будешь смеяться над своими страхами.
– Нет-нет, – бормотал он. – Я чувствую.
Когда машина с ним въехала на базу и Князев увидал посты, заборы и вооруженных караульных, то совсем сник. Закрыл лицо ладонями и ушел в молчанку. Не сопротивлялся, когда его завели в коттедж, там сел на кровать и уставился в пустоту перед собой. Я вздохнула – и пошла к коменданту.
– Владимир Петрович, у меня к вам неожиданная просьба.
– Конечно.
– Видите ли, наш главный специалист – вообще-то осужденный.
– А, это бывает. Гений? Они часто влипают в неприятности.
– В городе я видела православную церковь. Может быть, удастся как-нибудь устроить, чтобы свозить его туда? Я знаю, режим секретности…
Иноземцев посмотрел на меня сочувственно.
– Делла, а гарнизонная церковь его точно не устроит? Она, конечно, простенькая. Зато туда я могу пустить вашего парня без наручников и охраны. У нас батюшка пять лет отслужил терминатором, справится, если что, с любым зэком. Хороший батюшка.
Хотя прошло часа полтора, Князева я нашла в той же позе. Йен отвел меня в сторону:
– Делла, похоже, нам без врача не обойтись. Мне не нравится его состояние.
– Погоди, – сказала я и вошла в комнату.
Князев никак не отреагировал на мое появление.
– Ну вот что, Василий, – бодро сказала
Он словно бы включился. Взгляд обрел осмысленное выражение.
– Церковь… православная?
– Гарнизонный храм, – беспечным тоном ответила я. – Сам понимаешь, все очень просто, но батюшка славный.
– А… – Князев растерянно посмотрел на руки, все еще скованные наручниками.
– В церкви снимут. На выходе снова тебя зафиксируют. Здесь ведь не тюрьма, а заурядная военная база. Никто не позволит осужденному разгуливать просто так.
Князев порывисто встал.
– Да. Мне действительно нужно в церковь. Делла Берг, ты умная женщина. И деликатная. Спасибо.
В церковь его повели с большой помпой. Двое конвоиров, я и Йен. Я осталась снаружи, поскольку сплоховала, забыв какой-нибудь платок или шарфик на голову – в православный храм нельзя входить простоволосой. Йен заглянул в церковь, через минуту вышел, кивком позвал конвоиров. Еще через минуту он присоединился ко мне.
– А конвоиры?
– Они сами православные, я нарочно их запросил, – сказал Йен. – Васька фанатик, в хорошем смысле, но с такими надо держать ухо востро. Лучше, если его будут охранять парни, кое-что понимающие в его религии. Так что они там остались. Заодно и помолятся.
Напротив входа в церковь нашлась скамеечка, которую мы немедленно и оккупировали. Грело ласковое солнышко, я подставила ему лицо и закрыла глаза.
– Нина усыновила ребенка, – внезапно сказал Йен. – Она тебе еще не писала об этом?
– Нет. Сказала только, что хотела бы.
– Уже. Перед самым моим отлетом.
Йен замолчал, а я поняла, что в его голосе появились новые нотки.
– Как ребенок?
– Нормально. А он же малявка совсем. К тому же Нину знал едва не с рождения. Она дружила с Тори.
– Глупая история вышла. Не могу отделаться от мысли, что ее смерть была не случайной.
– Если ты имеешь в виду, не самоубийство ли это, – нет, точно нет. Я встречался с Тори буквально накануне. Она сама пришла в бюро. Хотела узнать, как сменить фамилию. Боялась, что жертвы Куруги отыграются на ней и ребенке.
– Были основания?
– Да. Ей угрожали.
– А что с той сумасшедшей, которая стреляла?
– Она действительно сумасшедшая. Конечно, с ней работают. Но пока результатов нет. – Йен щелчком сбил крупного жука, упавшего ему на рукав с дерева. – Нина назвала парня Джованни. Джованни Росси.
– Тоже, наверное, музыкантом станет.
– Может быть. Но если сам захочет. Нина его очень любит. Она не станет учить его из-под палки.
На площади перед церквушкой села машина. У меня оборвалось сердце: показалось, что в салоне какой-то крупный мужчина. Очень крупный. Такой же, как Август. Но тут открылись двери, и из машины выпрыгнул бодрый Иноземцев. А крупный мужчина в солдатской форме оказался его водителем. Почему-то я испытала лютое разочарование.