Настоящие мужики детей не бросают
Шрифт:
«Значит, между ними была какая-то связь, мальчик был выбран не случайно! — отметил про себя Климов. — Надо проверить, покопаться!»
Смирнов же впервые обратил внимание на то, что правая рука подозреваемого перебинтована. Марля сильно загрязнилась, значит, поранил он руку давно и рана почему-то не заживала. Фотограф всмотрелся и увидел красные пятнышки на коже по краю бинта. «Экзема или еще что-то!» — догадался Сан Саныч.
— Обратите внимание на повязку, — подсказал он Климову. — У парня какое-то раздражение на коже, он мог обращаться к врачу.
— Ишь
— Ваше дело решать, капитан. Но, во-первых, он все-таки похож на ваш фоторобот, кстати, на нем было темно-синее пальто, во-вторых, когда он вот так жадно следил за детьми, я бросил на него случайный взгляд, и, скажу честно, меня прохватил озноб. Так бывает, когда неожиданно сталкиваешься с сумасшедшими или преступниками. Тут меня чутье не подводит!
— Ба, да у нас еще и чутье есть, оказывается! — усмехнулся Климов и сунул фотографию в карман. — Ну хорошо, поехали обратно?
— Куда обратно?! — испугался Сан Саныч.
— В камеру.
— Но мы же…
— Что — мы?
— Ну мы же договорились, что ты меня отпускаешь… — промямлил Смирнов.
— На каких условиях?
— Что я уеду… — помедлив, с трудом выговорил фотограф.
— Когда?
— Сегодня…
— Но ты не хочешь отсюда выматываться? Верно?
Сан Саныч помолчал. Он действительно не хотел выматываться. Да и как вообще можно уезжать, когда свершилось такое событие, когда ему повезло и он нашел Сашку, встретил Нину, как?! А капитану точно нравилось устраивать ему эту пытку.
— Послушай, капитан…
— Нет, это ты меня послушай! — резко перебил его Климов. — Это ты послушай! Я люблю эту женщину! Я открыл ее, нашел, влюбился, она моя, черт возьми! Да-да, мой милый! А ты что думал? Пришел, увидел, победил?! Нет, хрен тебе с маслом, сукин сын! Железный болт в задницу! Это ее ребенок, понял?! Это теперь наш ребенок, сучара! Раньше надо было думать! А то прохлопал парня, а теперь решил на все готовенькое! Тут ему и взрослый сын, и жена, и квартира! Это моя жизнь, понял?! Моя! Это ты вторгся в мою жизнь! И я тебе говорю: пошел туда-то и туда! Не лезь, иначе я тебе голову оторву! Все понятно?
Смирнов кивнул. Капитан шумно вздохнул, закурил, глядя за окно. Несколько секунд они молчали.
— Ну что, едем в камеру или ты сегодня сваливаешь? — Сыщик с ненавистью взглянул на соперника.
— Хорошо, я уеду, — помолчав, согласился фотограф.
— Значит, так! Разговор мужской, о нем никому! Сваливаешь, и тебя нет! Навсегда! Все понятно?!
Сан Саныч утвердительно покивал головой, думая о своем. Пока он даже и представить себе такого не мог.
— А ежели нарушишь договор, собачий охвосток, останешься в Москве, я же об этом тотчас узнаю, сам понимаешь, у меня для этого есть все возможности, так вот я тебя найду, засажу в кутузку, повешу на тебя все четыре детских, убийства, и ты у меня пойдешь под вышку, сукин сын! Если не знаешь, то рассказываю: делается это элементарно!
— Вник.
— Тогда по рукам!
Он протянул ему руку, и Смирнов, помедлив, пожал ее.
— Ну все, выметайся! Иди попрощайся с моей дамой, моим сыном и на паровозик, — улыбнулся оперативник. — У Асеевой особо не задерживайся, не травмируй психику парня, я потом объясню им, что ты не маньяк, а просто мошенник. Находил с помощью дружков таких мамаш с приемными детьми, втирался к ним в доверие, чтобы потом обокрасть, но я тебя раскусил, и ты сбежал. Таким образом и сам реабилитируюсь!
— Если так сделаешь, я им напишу письмо, где изложу весь наш разговор. Или еще лучше, позвоню. И уверяю тебя: твоей ноги у Нины больше не будет!
— Ты мне угрожаешь?
— Да, я тебе угрожаю! — обозлившись, вскипел Сан Саныч. — По-честному так по-честному! Хорошо, я уеду. Но сам найду причину! Сам скажу Нине Платоновне, что меня вызывают на работу, больна тетка, двоюродная племянница, не важно, и больше не появлюсь в твоей гребаной жизни, но в дерьме себя валять не дам! Вник?
— Вник, — помолчав, усмехнулся сыщик, докурил сигарету, выбросил ее за окно. — Ладно, договорились, маньяк из Нижней Курьи! Но смотри, не подведи меня. Прощай!
— Прощай!
Капитан уехал, а Сан Саныч вернулся к Нине. На кухонном столе его ждала горячая гречневая каша и зажаренный кусок свинины, политый кетчупом.
— Что так долго?! — недовольно проговорил Саша.
— Все обыскал, не нашел. Видимо, кто-то подобрал…
— У меня есть для вас шапочка, Сан Саныч! Она, правда, зеленая, но зато теплая, так что не беспокойтесь! — улыбнулась Нина. — Садитесь, ешьте!
Он сел, начал медленно есть, преодолевая боль, а Нина с Сашей с сочувствием смотрели на него. Не выдержав, он отложил нож с вилкой.
— А вы как же? Я ем, а вы…
— Мы уже поели! Ешьте, ешьте!
Смирнов съел всю кашу и даже проглотил кусок мяса, поблагодарив хозяйку. Они перешли пить чай в гостиную, он сел в глубокое кресло, и его неожиданно потянуло в сон. Он блаженно вытянулся, на мгновение закрыл глаза и неожиданно для всех заснул. Сказались бессонная ночь и напряженное утро.
Проснулся Сан Саныч через два часа. Напротив, на тахте, сидела одна Нина и смотрела на него.
— Я, кажется, задремал? — смутился он. — Прошу прощения!..
Он взглянул на часы и ужаснулся: стрелки показывали половину третьего.
— Боже, я проспал два часа!
— Ничего страшного.
— Мы же собирались на выставку! — спохватился Сан Саныч.
— Сходим в другой раз, — проговорила Асеева. — Сашка, глядючи на вас, тоже притомился, и я его уложила. А вы, наверное, устали? Лягте, отдохните.
— Нет-нет, я уже взбодрился!
— Может быть, чаю?
— Нет, спасибо, я…
Он собрался уже выговорить: «я должен ехать», но почему-то не сказал: язык не повернулся. Несмотря на приветливые интонации Нины, в ее взгляде ощущались напряженность и настороженность. Вчера их не было, а сегодня чувствовался и внутренний холодок.