Настоящий папа
Шрифт:
Кириллу четыре книжки, целую кучу шоколада и большой пазл на две тысячи деталей. Развлечёмся с ним на каникулах. У сына, так же, как и у меня, была патологическая любовь к пазлам. В детстве я их постоянно собирала. Теперь, конечно, гораздо реже — только в зимние каникулы.
Я страшно любила эти наши с Киром посиделки с пазлами. Мы подбирали детали и разговаривали обо всём на свете. Саша никогда этого не понимал, он как раз терпеть не мог пазлы, но у него вообще вызывало раздражение всё то, что требовало определённой усидчивости,
И наверное, если бы ему не удалось взять меня быстро, нахрапом, ничего бы у нас не получилось. Но я была слишком влюблена в него и не могла сопротивляться.
Мы встретились на последнем курсе института, когда я с дневного отделения перевелась на вечернее. Устроившись на работу, я не могла ходить на занятия днём, поэтому похлопотала о переводе.
Сашу я заметила сразу — его было невозможно не заметить. Высокий, смуглый, темноглазый, он искрометно шутил на занятиях и был королем курса. Не писаный красавец, но настолько обаятельный, что на него хотелось смотреть, его хотелось слушать.
По какой причине он сам обратил на меня внимание… Что ж, я просто была новенькой, а потому интересной. Как он позже мне признался: «Было любопытно, какое бельё носит такая скромная девочка».
Бельё моё он изучил во всех деталях спустя месяц после того, как мы начали встречаться. Сейчас мне кажется, что и этот месяц дался Саше с большим трудом. Он, наверное, никого так долго не окучивал, а меня вот пришлось обрабатывать, да и то — если бы я в тот вечер не выпила лишнего, может, продержалась бы подольше. Впрочем, может быть, и нет. Я действительно очень сильно любила Сашу.
Очень.
Мы тогда всей группой отмечали его день рождения у него дома. Я засиделась допоздна, и когда уходили последние одногруппники, собиралась уйти с ними, но Саша схватил меня за руку и сказал:
— Ты никуда не пойдёшь.
И так посмотрел, что я не смогла перечить. Осталась.
Те выходные получились безумными. Наверное, самыми безумными за всю мою жизнь. Хотя чего тут особенного — провести два дня, не вылезая из постели, спариваясь, как кролики? Для Саши, наверное, в этом не было никакого безумства. Но только не для меня.
Он сделал мне предложение ещё спустя два месяца, на Новый год. Нет, не потому, что я залетела. Он тогда сказал…
— Никто не забирался ко мне в голову так глубоко, как ты. Хочу, чтобы ты носила моё кольцо. Будешь моей женой?
Саша всегда был страшным собственником. Наверное, поэтому и захотел жениться на такой скучной мне. Наверное, тогда я не казалась ему настолько скучной. Не знаю.
Впрочем, всё это уже давно отболело и перегорело во мне. Та наивная девочка, которая любила своего мужа и единственного мужчину больше жизни, умерла в тот вечер, когда Саша прошептал в телефонную трубку:
— Прости… я встретил другую женщину.
Я сама убила ту девочку. Если бы я её не убила, я не смогла бы жить дальше. А это было необходимо. Ради Кирилла.
28
— Мам?
Я
Завтра на работу. Не хочу. Ничего не хочу.
— Тебе плохо? — спросил сын, серьёзно глядя на меня.
Дожили.
— Нет, малыш, — я приподнялась и улыбнулась. — Так, немножко голова болит. Ничего серьёзного. Я таблетку выпила, сейчас пройдёт.
— Мам, — взгляд Кира стал укоризненным, — ты же сама говоришь, что врать нехорошо. Когда у тебя болит голова, ты всегда мочишь полотенце и кладешь на лоб, а сейчас не положила, значит, она у тебя не болит.
Вот же… И в кого он такой? Хотя глупый вопрос.
— Лень было, Кирюш, — упорствовала я. — Намочу и положу. Иди-ка сюда.
Кирилл подошёл ближе, я обняла его, погладила по волосам, уткнулась носом в ухо.
— Это из-за папы, да?
— Нет, не из-за папы.
— Тогда… из-за дяди Лёши? — осторожно спросил сын, и я улыбнулась. Что же ты у меня умный-то такой?
— А других вариантов нет? Может, из-за тебя. У кого скоро оценки за четверть выставлять будут?
— Но мам! — возмутился Кир, отодвинулся и заглянул в мои смеющиеся глаза. — Ты же знаешь, там одни пятёрки!
— Вот именно! Нельзя таким умным быть.
— Но мам!
Я засмеялась и вновь обняла его.
— «Один дома»? — шепнула я. — Теперь-то уж нам точно никто не помешает. И Новый год совсем скоро.
Кир вздохнул и обнял меня крепче. Я знала, о чём он подумал. О своём письме Деду Морозу и о настоящем папе.
А я ни о чём не думала. Иногда думать, пожалуй, слишком больно.
29
Хорошо, что времени на сон оказалось достаточно — впереди были выходные. И сразу после того как Алексея привезли в гостиницу, он завалился спать — в самолёте это сделать так и не получилось.
Проснулся он от телефонного звонка. Сел на постели, схватил трубку, продрал глаза и принял вызов.
— Алло?
— Алло? Дядь Лёш?
Несколько секунд Алексей переваривал сам факт услышанного в трубке голоса.
— Дядь Лёш, это Кир. Помните?
Ещё бы он не помнил.
— Конечно, помню. Что-то… случилось?
Мальчик немного помолчал.
— Нет, дядь Лёш. Просто… понимаете, я у мамы — защитник. Она так говорит. Говорит, что я её защитник. Мужчина в доме. Это значит, я должен заботиться о ней. Понимаете?
Алексей не знал, плакать ему или смеяться.
— Понимаю.
— Вам нравится моя мама? Пожалуйста, скажите мне, как мужчина мужчине… Вам она нравится?
Он встал с постели, подошёл к окну и чуть отодвинул штору. Темно. Значит, в России сейчас светло, наверное. Интересно, как Кирилл достал его номер? И как скрыл от матери этот звонок?