Настоящий полковник
Шрифт:
— Так вот, Брюс! Я устала от твоих идиотских шуточек, ты понял?
Удивление испарилось с лица Брюса, во взгляде его вспыхнула прежняя враждебность.
— Уж не вообразила ли ты себе, что я теперь буду мучиться угрызениями совести из-за того, что тебя в свое время обделили мужским вниманием? Представь себе, не только у тебя могут быть проблемы! Я совсем недавно прошел через прелестную процедуру развода, жена бросила меня из-за хорька, который заколачивает вдвое больше меня. Поэтому мне жизненно необходимо немного эгоизма, чтобы зализать раны. Так что нечего упрекать
— Взаимно, — подытожила Эвелин. — А теперь отвяжись от меня!
— С превеликим удовольствием.
Она вернулась на свое рабочее место и плюхнулась на стул. Ровно через тридцать секунд она оторвалась от изучения первого подвернувшегося под руку листа и тихо обронила:
— Мне очень жаль, что твоя жена так поступила с тобой.
— Бывшая жена.
— Я думаю, что она несчастна.
Брюс откинулся на спинку стула и нахмурился.
— Прости, что напугал тебя. Я не хотел.
Эвелин нашла в себе силы миролюбиво пробурчать:
— Все в порядке.
Брюс хмыкнул и отвернулся.
Эвелин позволила дать выход своему раздражению только потому, что надеялась отвлечься от терзающей душу тревоги… Так оно и получилось, но вот стычка закончена, и вновь вернулось беспокойство.
В комнату вошли Фил и Энтони. Все еще сонный и всклокоченный, Фил заговорщицки подмигнул Эвелин и улыбнулся. Потом они все отправились в контрольный отсек наблюдать за испытаниями. Пилоты все еще были там, в полной амуниции — со стропами, кислородными масками, в облегающих тело комбинезонах.
Томас был собран и сосредоточен на выполнении своей задачи, и Эвелин знала, что он выполнит эту задачу что бы ни стало. Комок страха в горле постепенно растаял, теперь она уже могла смотреть и видеть…
Она честно пыталась не смотреть только на Тома, но это оказалось выше ее сил. Уиклоу притягивал ее, как магнит, она уже чуть ли не боготворила его. Да, она восхищалась и силой его мускулистого тела, и скульптурным совершенством резких черт его лица, и той особой аурой, которая окружала этого человека.
Томас Уиклоу был воином — холодным, неумолимым и беспощадным в своей бесстрастной суровости. Кровь многих поколений индейских воинов текла в его жилах, его инстинкты были отшлифованы в древних войнах, в беспощадных кровавых битвах. Эти же инстинкты, возможно, были присущи и другим пилотам, но именно в Томе Уиклоу они нашли свое самое яркое воплощение, он нес в себе идеальный сплав силы, ума и способностей. И все остальные чувствовали и признавали его превосходство. Эвелин видела это по тому, как остальные пилоты смотрели на Уиклоу, с каким безотчетным уважением относились к нему. Дело было не в том, что он был полковником и руководителем испытаний, хотя, конечно, его звание и заслуги требовали определенного почтения. Это было глубокое уважение к пилоту высшего класса и сильному мужчине.
Всегда есть люди, которые на голову превосходят окружающих — Том Уиклоу был одним из них. Он никогда не смог бы быть
Он был воином. Он был ее мужчиной!
Эвелин вдруг задохнулась от подобной мысли. Ей показалось, что она потеряла способность воспринимать окружающее, все вокруг стало зыбким и призрачным.
Пора прекратить обманывать саму себя. Эвелин предполагала, что может слишком увлечься Уиклоу, но никак не ожидала, что это произойдет так стремительно. Она предостерегала себя от опасности влюбиться в него, она волновалась, думая о том, что может потерять голову, но это была лишь жалкая боязнь взглянуть правде в лицо.
Она больше не властна над своей душой, точно так же, как она давно уже потеряла власть над своим телом… Впрочем, идти на попятную уже поздно. Да, прозрение пришло слишком поздно, но ведь ей это простительно: любовь пришла к ней впервые в жизни, и она не сразу сумела узнать ее…
Эвелин не посмела поднять голову, когда Уиклоу и трое других пилотов вышли из комнаты. Чувства, обуревавшие ее, были ясно написаны на ее лице, и Томас моментально прочел бы их, а сейчас этого нельзя было допустить.
Четыре самолета поднялись в воздух, специалисты сгрудились у пультов, записывая показания датчиков.
Самолеты кружили в воздухе, а радиоуправляемые машины — движущиеся объекты давали им возможность нацелиться на них. Эвелин боялась какого-либо сбоя. Она знала, что новые системы никогда не работают на практике так же безупречно, как в теории. Однако раньше испытания проходили отлично, а это позволяло с оптимизмом смотреть в будущее и надеяться на то, что возможные неполадки будут не слишком серьезны.
Однако в этот день судьба, похоже, вознамерилась опровергнуть любые оптимистические прогнозы. Системы наводки отказались нацеливаться на самолеты, несмотря на то, что накануне испытания проходили успешно. Еще два самолета поднялись в воздух, однако все оказалось безрезультатным, и совершенно взбешенный руководитель испытаний приказал прекратить полеты и вернуться на базу, чтобы полностью еще раз проверить электронику.
Томас ничем не показал своего раздражения, но когда он вошел в контрольный отсек — усталый, с мокрыми от пота волосами, — на лице его было написано крайнее неудовольствие.
— Самолеты в ангаре, — холодно объявил он, и гнев его относился к Эвелин точно так же, как ко всем остальным членам группы. — В вашем распоряжении остаток сегодняшнего дня для того, чтобы найти причину неполадок и устранить ее.
Он резко повернулся и вышел. Фил тихонько присвистнул. Энтони вздохнул.
— Итак, господа, облачаемся в комбинезоны и отправляемся в ангар. Придется изрядно попотеть.
Эвелин мысленно оценила возможные причины сбоя. Лазерная наводка не отличалась принципиальной новизной. Причина могла состоять в неисправности датчиков на шлемах пилотов. Поразительно было то, что наводка отказала одновременно на обоих самолетах, это могло указывать на кардинальную ошибку в исполнении или даже в самом проекте.