Настоящий полковник
Шрифт:
Брехт тогда ход конём сделал. Взял Розенфельда, переоделся в гражданское и поехали они во Владивосток. Мать вашу, Родину нашу!!! На складах кучей навалены американские станки, десятки. И фрезерные, и токарные, и даже зуборезные, и зубодолбёжные. И всё это в ужасном состоянии, станки частью вскрыты и раскурочены, какие-то запчасти пытались снять. Некоторые начали ржаветь. У одного чугунная станина лопнула. А числится всё как положено – новые станки за кучу денег. Всё это купили за золото у САСШ, а золото получили, ободрав до нитки деревню, убили миллионы людей голодом, дошли до каннибализма, чтобы станки ржавели на складе и разворовывались.
Пошёл в НКВД бывшее ОГПУ. Начальника склада расстреляли. Шутка. Не те ещё времена. Просто посадили. Провели
Все машины и трактора восстановили, стали обслуживать всю округу на предмет ремонта чего железного или чугунного. Деньги и заказы рекой текут. Дворжецкий не знает, куда деньги девать. Брехт, когда только строился цех ремонтный, объехал близлежащие воинские части, предложил сломанные машины и трактора ему на баланс частично передать, а частично списать. В результате восстановили два десятка автомобилей, десяток тракторов и даже два танка стареньких. Эти были списанные и орудие снято, так переделали в трактора. Одно дело колёсный Фордзон и другое дело гусеничный тягач по сути, разная производительность труда получается. Фордзон-Путиловец даже по паспорту выдаёт всего 20 лошадей, фактически на нашем топливе и наших ремонтных мастерских и пятнадцать за счастье. А танк Т-26 самый слабенький выдаст 75 лошадей. Есть разница. Подсунули и интересный дивайс – Танкетку Т-16. Пулемёты сняты и двигатель чуть раскурочен. Привезли, облегчили, избавившись от брони и башенки, приделали кабину и получили замечательный сорокасильный трактор. Зимой на него навесили нож и стали использовать для чистки дорог и снегозадержания на полях. Да так и оставили, теперь в части есть бульдозер свой.
Ещё воинская часть могла похвастать спортивным залом. Большой светлый с двумя борцовскими коврами и рингом, а в пристрое – таком же точно корпусе, но окон поменьше, понаставили самодельных тренажёров и открыли зал гиревого спорта, атакже зал тяжёлой атлетики. Есть открытый стадион, на котором зимой и летом играют в футбол. С мячами проблема в СССР, не выпускают, приходится добывать во Владивостоке у господина-товарища Лао. У него же добыли и несколько десятков пар боксёрских перчаток.
Нет теперь по существу свободного времени у красноармейцев и офицеров. Два часа каждый должен вечером в спортзале или на футбольном поле отзаниматься. Оказалось, правда, что единоборства не каждому нравятся. Ерунда. Занимайтесь товарищи лёгкой атлетикой. Между прочим, и экзотический спорт один ввели в части – спортивное ориентирование. Так в него почти сто человек записалось. Бегают зимой и летом с компасами. Без натяжек – в мире равных нет.
А как вишенку на торте можно показать медсанчасть, которую Мерецков медсанбатом назвал. Есть за что. Выбил Брехт у Блюхера почти три десятка вакансий и занял их бывшими зыками и молодёжью. Туда же и китайские врачи включены, призваны в армию и числятся санитарами. Организованы курсы медсестёр и медбратьев с правами училища. Даже всё через того же Лао добыли и перетащили контрабандой за золото полевой американский госпиталь. Весь не нужен. Интересовала только операционная. Стол и система светильников. А ещё говорят – граница на замке. Ерунда, золотые ключики открывают любые замки.
Глава 4
Событие шестое
На дороге, ведущей к секретному объекту, был поставлен часовой
с приказом останавливать все машины. Однако один автомобиль, несмотря
на сигналы часового, не остановился. Часовой выстрелил
Вторым выстрелом он задел пассажира. Подходя к остановившемуся
автомобилю, он крикнул:
– Хорошо, что остановились! В третий раз я не стал бы стрелять
в воздух.
Василий Павлович Сотников – заместитель начальника штаба ОКДВА по авиации пришёл навестить расхворавшегося Мерецкого после обеда. И раньше бы пришёл, но … Нет, раньше тоже пришёл. На месте не оказалось. Вообще, никого в этом коридоре не было и комната пуста, постель заправлена, а одежда начальника штаба висит на вешалке, а самого Кирилла Афанасьевича нет. Ординарца, который племянник, тоже нет. Даже узнать не у кого, куда начальство делось. Пошёл в штаб отдельного батальона. Там застал только дежурного командира, который сказал, что понятия не имеет где Мерецков, а уж про своего командира и подавно ничего не знает, где-то носится, как всегда.
И тут вдалеке забабахало. Взрывы и часто, словно одновременно несколько батарей артиллерийских начали бить. А этого быть не могло. В той стороне находилось в десяти километрах озеро Ханка, а, значит, никаких воинских частей там стоять не могло. Там граница. В самом отдельном батальоне пушки были. Целых две. Причём не простые. Специально из Калининграда, городка недалеко от Москвы (современный Королёв) ГАУ выделило для батальона два ещё толком не вошедших в серию новых, прямо с завода № 8 имени Калинина, орудия. Ничего особенного в целом. В ОКДВА уже начали поступать «45-мм противотанковые пушки образца 1932 года». Артиллеристы были от неё не в восторге. Очень много нареканий: и деревянные колёса, и не срабатывание автоматики при стрельбе осколочными снарядами, не хватало энергии выстрела для взведения пружины. После десятка выстрелов почти у всех орудий наметилась тенденция ещё одной детской болезни, слишком тонкие щёки казённика, гнулись. Вдобавок ко всему, ещё бывало, и клин затвора заклинивал.
А вот Брехту прислали совсем другие орудия. Вместо деревянных колёс стояли фордовские колёсами от автомобиля ГАЗ-А на пневматических шинах. Был изменён полностью затвор. Увеличены щёки казённика, и конструкция клина, сделан более надёжный механизм поворота и немного увеличен кожух. Основным же изменением было введение полуавтоматики инерционного типа, работавшей за счёт инерции отката, взамен прежней полуавтоматики механического типа, работавшей за счёт энергии отката.
Но пусть и хороших экспериментальных пушек в батальоне было всего две, а в паре километров грохотало так, что дрожали стёкла в домах. Десятки, а то и сотни орудий палили. Пока от немногословного дежурного по батальону Сотников пытался добиться, что же происходит, канонада стихла.
– Иван Яковлевич сказал, что будет испытывать новые орудия, – когда стёкла перестали дребезжать выдал на гора дежурный и тремя кубарями командира роты.
– Сколько же у вас орудий? – не дежурному, а себе, задал вопрос заместитель начальника штаба ОКДВА и пошёл дальше искать пропавшего Мерецкого.
Василий Павлович заметил, что с прошлого его посещения в части многое поменялось. Построены у забора в дальнем от жилых помещений углу несколько больших деревянных ангаров. Что такое огромное могло там находиться? Забыв о начальнике штаба Сотников свернул туда. Чуйка подсказывала, что там самолёты, то есть именно то, что он и приехал инспектировать.
Возле ангара, что поменьше, стоял часовой. И не знал как себя вести. Поставлен охранять, но ведь к нему приближается очень высокое начальство, о чём говорил ромбик в голубых петлицах. Всё же сделал что и положено часовому:
– Стой, кто идёт! – и куцую свою необычную винтовку, и с совсем уж необычным штыком в виде кортика, вперёд выставил.
Сотников остановился. Наверное, ни в одной другой части ОКДВА его бы никто не рискнул остановить, а вот тут высокий и не молодой красноармеец сделал всё по уставу.