Настоящий секс
Шрифт:
Под ошалелым взглядом Кости, я хочу снять с петель две пуговицы на рубашке, а в итоге просто срываю их от злости и того, что лучший друг меня не понял и не принял.
Теперь мой вид можно было назвать весьма женственным и даже желанным, но вряд ли приличным. Тем не менее, я резко встаю со стула, так резко, что он с грохотом падает, и, задрав подбородок, разворачиваюсь к двери, намереваясь покинуть охамевшего друга!
— Так и сделаю! Пойду и найду себе жеребца, который не будет брать меня по моей команде, а просто оттрахает
— Лена, блять!
— Я не блять! Я просто неудовлетворенная женщина, — кричу в дверь, марширую к ней.
Рывком ее открываю, чтобы покинуть Костю и навсегда оставить незаживающую рану на нашей гармонии
Вдруг вижу перед собой крупную руку с часами роллекс.
Костя с треском захлопывает дверь перед самым моим носом. Ахаю, когда он неожиданно берет меня в плен своих рук, уперев их в дверь по обе стороны моей головы. Нависая, заставляя вдыхать его пьянящий, мужской аромат.
— Лена, — Его сдавленный шепот.
— Чего тебе? — Мое бурчание.
— Почему я?
— Потому что ближе тебя у меня нет никого.
Логично же, что за мужская истерика на ровном месте?
— Тогда скажи, ты действительно предполагаешь, что я буду таким же как Женя? Буду выполнять все, что ты хочешь, и как хочешь, а потом уйду, как он, не сказав ни слова? Ты действительно думаешь, что взяв тебя хоть раз, отпущу и отдам кому-то другому?
Я часто дышу, не могу произнести ни слова. Такого я никак не могла ожидать от лучшего друга. Такой властности голоса, такой силы убеждения, трепета, что пронзало мое собственное тело от всего этого.
Как ответить на его вопрос? К собственному стыду я поняла, что Костя прав.
Именно этого я и жду от него. Покорности.
Поэтому ответить честно посчитала самым наилучшим вариантом.
— Так не пойдет, — грубо отвечает он на это, зарываясь носом мне в волосы. — То, что вы с Женей делали в постели, даже сексом назвать нельзя.
— А что такое секс? — иронично спрашиваю, и хочу повернуться, посмотреть Косте в глаза. Но тут же почти вдавлена в дверь кабинета.
Мне было очень неловко ощущать, как Костя, долгожданный мужчина дышит мне в макушку и прижимается своим мускулистым, горячим телом. В особенности нехилым таким стояком.
Неловко, но очень, очень волнительно.
Он всегда был таким высоким? А ведь я, пусть на небольших, но каблуках.
А его руки, упирающиеся в дверь, наводили меня на странные фантазии о пиратах, захватчиках, без разрешения берущих и дерущих своих заложниц.
— Я покажу тебе, как я хочу трахаться. Покажу, какой у нас будет секс, — говорит Костя. Опаляет свежим, горячим с запахом чая дыханием мое ухо, убирая при этом волосы на одно плечо, и крепко взяв их в ладонь. — И, если ты будешь на него согласна, тогда мы продолжим.
— А если нет? — пересохшими от непонятной жажды губами спрашиваю я. Какой бред. С ним я любым сексом буду довольна.
— Тогда вернемся к той дружбе, что у нас была. Попытаемся.
Молчу, боясь ответить согласием, как и отказать, покинуть кабинет и никогда не узнать того, что же хочет показать мне любимый.
Настоящий секс.
— Хорошо.
— Что? Я не расслышал.
— Хорошо, покажи, что ты подразумеваешь под словом секс! — громче и требовательнее высказываюсь я, осознавая…
Назад пути нет. Мосты сожжены, смертельное проклятие желания вошло в тело и захватило меня в свой плен.
— Секс — это несколько составляющих, — начинает он свою лекцию моим излюбленным тоном, пока я предвкушаю в какой бурный экзамен выльется эта лекция. — Для начала… Возбуждение.
Он прижимает меня к двери, упираясь в спину всем своим твердым, пылающим возбуждением, таким большим, что я охаю и вздрагиваю. Думаю, только о том, как это должно во мне поместиться.
— Я, как ты поняла, уже готов, — его рука, до этого покоившаяся на животе, начинает свое движение и устремляется вниз. Ниже, еще ниже — туда, где заканчивалась серая, строгая, всегда такая строгая юбка.
Костя подцепляет край и задирает подол. Медленно. Так медленно, что я задерживаю дыхание предвкушая, что, наконец, между ног окажутся не собственные пальцы, а другие: опытные, умелые, способные довести до крайней степени экстаза.
Костя поднимает подол вверх, полностью обнажая ноги, и, упираясь бедрами в полуобнаженную попку.
— Задница у тебя что надо…
Его пальцы надавливаю на ткань между ног. Она сразу пропитывается горячей влагой. От чего я ощущаю, как к горящим щекам приливает новая порция стыда и желания.
— Кажется, и ты готова. Но я хочу убедиться, — тоном искусителя с чувством рокочет Костя и вдруг делает шаг назад, вызывая у меня приступ недовольства, выраженный в стоне.
Его близость так быстро стала привычной, что, когда между нами наметился просвет, я ощутила холод и одиночество. Но его рука спасала от отчаяния, так и оставшись поглаживать намокшую ткань, под которой набухали от возбуждения половые губки, а в лоне ощущалась пустота.
Стыдно было ужасно, но я не могу сдать назад.
Ведь ты сама на это подписалась и дала согласие. Сама чувствуешь, что хочешь, чтобы именно Костя показал тебе, что такое настоящий секс.
Вот и сейчас, словно по волшебству, он подтягивает тебя к себе, давит рукой на спину и заставляет прогнуться, выставить на обозрение попку и ко все возрастающей неловкости раздвинуть ноги шире.
— Костя, что ты…
Сказать больше я не успеваю, в кожу впивается полоска ткани а ее треск ровен разрыву всех внутренних запретов. Их больше нет. Нет Кати. Нет Жени. Нет больше гордости. Есть только он и я. И ох боже, его шершавый язык, пошло и грязно ласкающий клитор и пространство вокруг него.