Настойчивый Муз или Рецепт аврального дописания
Шрифт:
А оно все равно звало к себе и манило, поэтому, чтобы хоть как-то пересилить соблазн, я отвернулась от стола и тут же поймала устремленный на меня взгляд Влада. Вот, честное слово, теперь я поняла, что чувствовала та мороженка, когда я на нее только что смотрела. Казалось, он готов съесть меня целиком, причем прямо здесь и не откладывая.
Это льстило, а еще почему-то нехило так заводило. Любой женщине приятно ощутить себя желанной, особенно когда это так явно показывает подобный красавчик, но тут было что-то еще. Может, то, что в какой-то момент Влад и вправду начал сильно мне нравиться,
Вместо этого наоборот, уже глядя ему прямо в глаза, демонстративно, максимально чувственно облизала многострадальную ложечку. А затем отложила ее в сторону, оставляя, таким образом, ход за ним. И Влад не замедлил этим воспользоваться:
— У тебя еще капелька вот тут осталась. Дай сниму, — но вместо того, чтобы стереть ее салфеткой он вдруг медленно склонился ко мне и лизнул уголок рта.
От неожиданности и охвативших меня эмоций я вздрогнула, судорожно втягивая в себя воздух. А в следующую секунду мужские губы накрыли мои в обжигающе страстном поцелуе.
Что он творил, мамочки мои, что он творил! Я как-то сразу поняла, что значит выражение: «мужчина, опытный в любви», и согласилась. Это не секс, а что-то много большее и сокровенное. Его поцелуи кружили мне голову, сводили с ума и заставляли забыть обо всем на свете. Как-то незаметно для себя я оказалась у Влада на коленях, а он, не переставая меня целовать, уже ласкал мое податливое, льнущее к нему тело.
Когда воздуха стало уже не хватать, мы разорвали поцелуй и принялись поспешно снимать друг с друга одежду. С футболками было проще всего. А вот чтобы снять джинсы, Владу пришлось пересадить меня на стол, небрежно отодвинув недоеденное мороженое в сторону.
Не переставая покрывать мои шею и плечи короткими жалящими поцелуями, он расстегнул молнию, и когда я чуть приподнялась, ловко стянул джинсы вниз, а потом и вовсе отбросил их в сторону. Проведя ладонями по всей длине моих ног снизу вверх, он огладил бедра и вновь впился в мои губы властным поцелуем.
Я без колебаний ответила, опуская руки ему на плечи и с наслаждением лаская гладкую загорелую кожу, покрывающую крепкие рельефные мускулы. Сам Влад в это время уже оглаживал мою спину, подбираясь к застежке бюстика. Когда эта незначительная преграда была преодолена и грудь моя обнажилась, нетерпеливые мужские руки сразу же обхватили ее и начали нежно массировать.
Стон неподдельного удовольствия сорвался с моих губ, и Влад, отстранившись, посмотрел мне в лицо с какой-то торжествующей улыбкой. Затем легко надавил на плечи, заставляя опуститься спиной на прохладную гладкость столешницы, а сам склонился к моей груди.
Что происходило дальше, я уже слабо понимала, потому что сознание мое захлестнули дотоле неведомые ощущения: столь яркие, насыщенные и упоительные, что об этом и вправду не стыдно было бы написать в одной из любовных сцен.
Он целовал меня всю: играл, покусывал и тут же зализывал воображаемые ранки, добрался до самых сокровенных местечек и вознес на вершину такого наслаждения, о котором я и не мечтала никогда. Но все равно казалось, что
Чего именно, я поняла, когда почувствовала, что к моим разведенным бедрам прижимается уже полностью обнаженный мужчина. Резкий толчок вперед, пауза, восхитительное ощущение наполненности и мой тягучий стон удовольствия. Сейчас я больше всего на свете желала, чтобы он начал двигаться во мне, продлевая и усиливая это чувство.
Обхватив его ногами за поясницу, я напрягла мышцы, притягивая его ближе, без слов намекая на свое желание. И Влад не заставил себя упрашивать. Движения его были сначала неторопливыми, словно он наслаждался каждым погружением и хотел сполна прочувствовать все оттенки удовольствия. Но потом ритм ускорился, а толчки стали сильнее и глубже.
Я, уже не стесняясь, стонала в голос, крепко сжав руками край столешницы. Глаза закрывать не стала: мне безумно нравилось смотреть на Влада, когда он овладевал мной. На напряженное, искаженное страстью лицо, бисеринки пота на лбу и висках, его крепкие сильные руки, с удивительной нежностью ласкающие мое тело.
Почувствовав, что пик уже близко, я зажмурилась и, не сдерживая громкий крик, целиком погрузилась в ослепительную феерию своего первого настоящего оргазма. Краешком сознания я еще успела заметить, как вместе со мной пришел к разрядке Влад, но через мгновение мне уже стало все абсолютно безразлично. Я пылала и плавилась, сотрясаемая мелкой дрожью, до дна выпивая этот сказочно-прекрасный дар, что преподнес мне мой страстный и опытный любовник.
Когда я слегка успокоилась и открыла глаза, то сразу же наткнулась на его довольный, светящийся явной мужской гордостью взгляд. На губах мужчины играла удовлетворенная улыбка, и я, не в силах противиться такому заразительному ликованию, улыбнулась в ответ.
— Спасибо.
Что еще сказать — я не знала. Банальщина и пафос были здесь не уместны, но поблагодарить действительно хотелось. За то, что отдал мне сейчас всего себя, за то, что показал, как это на самом деле может быть прекрасно. За все.
— Ну уж нет! Я слишком долго этого ждал, чтобы все так быстро закончилось. Позже поблагодаришь, мы только начали.
Сказав это, он подхватил меня на руки, наградил коротким, но крепким поцелуем и быстрым шагом отнес на третий этаж, пинком ноги распахивая дверь в мою спальню.
А на кухне так и остались сиротливо лежать наша разбросанная по полу одежда и почти пустое ведерко из-под мороженого с яркой этикеткой «Пьяная вишня».
ГЛАВА 11
Проснувшись утром, я не сразу вспомнила, что произошло вчера, после того как мы закончили наш взаиморасчет и пошли на кухню отпраздновать это дело ведерком мороженого. Но смятая и разворошенная постель однозначно наводила на совсем уж неутешительные мысли: погуляли вчера, называется. Отметили.
Все же, видимо, в мороженом том нашлась для меня критическая капля алкоголя. Ну вот почему у меня так по-дурацки устроен организм? Мало того, что напиваюсь, что называется, «только понюхав», так еще и ничего потом не помню! Плюсы, конечно, тоже есть — никакого похмелья. А с другой стороны, и откуда бы ему там взяться-то, а? С чего?