Настойка мухомора для босса

Черных О.

Костя с Алисой вошли следом. Они заняли места за столом и прислушивались к разговору, не принимая в нем участия.

– Янис, не вздумай к ней приставать, – сказал, подвыпивший Стас. – У них старая любовь и, как мне кажется, все серьезно до сих пор. Так что мой друг без боя не сдастся. Я тебя предупредил, а там – сам смотри.

– Не преувеличивай, – засмеялся Янис, скрипучим смехом. – Это было так давно, а женщины, поверь мне старому ловеласу, так непостоянны и вкусы их часто меняются. Ни в чем, мой дорогой, нельзя быть уверенным до конца. А, что касается представительниц прекрасного пола, так это и вообще пустой

номер. Может, выпьем? Я сегодня еще не ужинал. Было много работы, потому и приехал так поздно. Знаю, ведь, знаю, как вкусно кормят в этом доме. Никакие рестораны не сравнятся с кухней очаровательной Алисы.

– Можно было бы отложить визит на завтра, – недружелюбно заметил Костя. – И отдыхал бы себе в гостинице после трудового дня.

Янис беззлобно засмеялся.

– Что усталость, по сравнению со знакомством с прекрасной женщиной? Сразу забываешь обо всем и чувствуешь себя орлом, – он подмигнул Дане. – Ядвига, составите мне компанию за столом?

Она улыбнулась и села на соседний с ним стул. Янис тут же принялся ухаживать, со знанием дела, рекомендуя напитки. Он непринужденно поддерживал светский разговор и наполнял едой ее тарелку. Отказать ему в способности ухаживать за женщиной, было трудно. Скорее всего, это был его образ жизни, прочно укоренившийся, наряду с другими повседневными привычками, как, скажем, чистить зубы по утрам или мыть руки перед едой.

Дана с удовольствием принимала внимание позднего гостя. Костя это заметил, отчего постоянно хмурился и чаще курил.

И лишь Стас оставался ко всему безучастным. За время ужина он как-то изменился, стал рассеянным и, словно отгородился от всех в своем массивном кресле, изредка вставляя реплики в общий разговор. Еда его больше не интересовала, однако стакан постоянно находился в руке.

Алиса зорким взглядом наблюдала за всеми. Она была снова молчалива, и даже угрюма.

«Какая-то она все же зашуганная, – думала Дана, краем глаза поглядывая на молодую хозяйку застолья. – И ведет себя странно. Настроение ее что-то часто меняется. Пожалуй, они со Стасом подходят друг другу, как никто другой. Оба малость непредсказуемы…»

– За встречу! – перебил ее мысли Янис и высоко поднял бокал рубинового вина. Он слегка прикоснулся к бокалу Даны, отчего послышался мелодичный звон. – И за прекрасную женщину, – добавил значительно тише, потому что эти слова предназначались лишь ее ушам.

Комплименты гостя были многообещающими. Дана, отпивая из своего бокала, мельком взглянула на Костю. Он был похож на мрачную тучу перед дождем.

Какое-то время в комнате было тихо. Спокойная приятная музыка сопровождала позвякивание столовых приборов.

– Станислав, у твоей сестры необыкновенно красивые глаза. Для польки такие карие глаза – редкость, – Петерсон отложил вилку и перевел взгляд с Даны на светлоглазого Ольховского.

Стас промолчал и лишь пожал плечами, мол, уж он-то к этому не имеет никакого отношения. Янис снова внимательно посмотрел ей в лицо. Она с улыбкой выдержала его взгляд, и, прожевав, ответила:

– Вы совершенно правы и, к тому же, слишком наблюдательны. На самом деле у моих родителей были красивые небесно-голубые глаза и, насколько я помню, у дедушки с бабушкой тоже. Наверное, я в семье являюсь неким исключением. Скорее всего, какая-то из прапрапрабабок, o, mein Hot, прости меня Мадонна, за такую вольность, была веселой женщиной

и имела дружка на стороне. Теперь видите, к чему приводят невинные шалости? Их не скроешь даже по прошествии столетий. Кстати, если бы я не была так похожа на папу, возможно, он бы тоже задал подобный вопрос моей маме.

– Ха-ха, – смеялся Янис, придерживая руками живот. – Невинная шалость. Это же надо такое придумать? Хм, довольно симпатичная получилась невинная шалость, – он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев. – Боже! Какая прелесть! – вскрикнул, не сдержав эмоции. В этот раз нимание его привлек перстень на ее среднем пальце, украшенный старинной монограммой. – Да это же настоящий… – бесцветные глаза его странно блеснули. – Это Станислав подарил вам эту дивную вещицу? Он уже успел показать всю коллекцию?

Дана обиделась на самом деле и резко отдернула руку.

– Этот перстень очень давно принадлежит нашей семье и передается из поколения в поколение по женской линии, – сказала капризно, но тут же лукаво прищурилась. – Возможно, именно его и подарил некий возлюбленный моей легкомысленной прапрапрабабке. К сожалению, мы об этом никогда не узнаем, хотя было бы очень любопытно, – она повернулась к Стасу. – А ты мне ничего не говорил о своих драгоценностях. Откуда они?

– Вот свалились прямо с неба вместе со всеми семейными неприятностями, – ответил он медленно. – Я думаю, для тебя будет лучше, если ты об этом не будешь знать. Поверь, сестричка, ничего хорошего эти побрякушки своим потомкам не дают, – сказал то, что думал на самом деле.

– Ну, хоть покажешь? – с любопытством спросила Дана.

– Конечно, – ответил поспешно, вспомнив о ее роли. – Они достались мне от нашего дальнего родственника из Гданьска. Старик несколько лет разыскивал родню по всему свету и выйти на меня ему помог простой случай: увидел мою фотографию в каком-то коммерческом журнале. Там же была статья о моем бизнесе. Дед смекнул, что я могу быть одним из его родственников, и написал мне письмо. Вот так мы и встретились на мою голову, – Стас отхлебнул из своего стакана и замолчал.

– Наверное, так судьбе было угодно и святой Магдалене, – осторожно заметила она. – А, кто он, этот родственник? Я о нем никогда не слышала.

– А о нем никто раньше не слышал. Расскажу завтра. Думаю, тебе будет чрезвычайно интересно узнать кое-что новенькое о нашей семье и о том, как жили наши предки. Старик фанатично хранил многие предания и семейные легенды. Кое-что и нам досталось по наследству, – при этих словах он покачал головой и тяжело вздохнул. – Кстати, мы с тобой единственные наследники семейных драгоценностей, о которых упомянул Янис. Похоже, Ольховских в мире живых больше не осталось.

– А Янис что, тоже видел эти фамильные ценности? – полюбопытствовала Дана.

– Представьте себе, видел, – вмешался Петерсон в разговор. – Они меня потрясли своей необычностью и тонкой работой. Все украшения имеют характерный знак. Скорее всего, они выполнялись, если не у одного ювелира, то у представителя одной семьи. Даже дилетант с этим согласится.

– Вот завтра сама и оценишь, – подвел итог разговору Ольховский. – Думаю, что женщины лучше разбираются в этом.

После его слов все заметили, как дернулась Алиса. Она вспыхнула, как спичка, но тут же, потупив взгляд, остановила свое внимание на кончике сигареты. Слова Стаса ей не понравились.