Наступление бури

Кейн Рейчел

Не говоря уж о том, что и одета была неподходяще. Не хватало еще испачкать этот топ.

Мария Мур жестом указала мне на дымчато-серебристый «Лексус», который, тут у меня сомнений не было, не принадлежал Джону. «Лексус» — это вовсе не его стиль. Вот Марии, с ее призрачным имиджем, такая тачка годилась, хотя ей, наверное, еще лучше подошел бы «Роллс-Ройс» модели «Серебряная тень».

Помедлив, дабы дать им понять, что я не собираюсь позволять всю дорогу вот так собою командовать, я повернулась, прошла к машине, открыла заднюю дверь и залезла внутрь. Пришлось скрючиться, но

ведь и ноги у меня длиннее, чем у большинства женщин. Мария села на место водителя, а мне в соседки на заднем сиденье досталась Ширл. Вот счастье привалило!

— Никто не хочет сказать мне, в чем вообще дело? — спросила я.

Мария с Джоном переглянулись.

— Нам потребуется время, чтобы добраться до места, — промолвил он. — Я бы советовал тебе позвонить и отменить твои сегодняшние встречи: наше дело займет большую часть дня.

Сетовать по этому поводу было поздно, машина уже тронулась. Я вытащила сотовый и, к величайшему разочарованию Черис, перенесла День Покупок на сутки, после чего настроилась на долгую поездку.

Что, на «Лексусе» не так уж плохо.

Ехали не спеша. Большую часть дороги я провела в дреме, поскольку, во-первых, уже с четырех утра была на ногах, а во-вторых, разговор с Ширл никак не обещал стать приятным времяпровождением. Силой она, может быть, и была под стать Мэрион Медвежье Сердце, но не обладала и малой толикой ее шарма. Мне по-настоящему недоставало взвешенного, индейского подхода Мэрион к проблемам. Да, она угрожала мне, но в этом всегда чувствовались стиль и класс, не говоря уж о ее твердом моральном стержне. А вот в наличии хотя бы каких-нибудь из этих качеств у Ширл у меня уверенности не было. Особенно стиля и класса.

Призрачная Мария время от времени обменивалась с Джоном фразами на быстром, живом французском. То, что он знает иностранные языки, стало для меня своего рода сюрпризом, как, впрочем, и легкость, непринужденность их общения. Может, они старые друзья? Или у них роман? Этого мне было не прочесть, и воображение уже рисовало мне картины того, как Джон перелетает Атлантический океан, чтобы завалить Марию прямо под Эйфелевой башней, а потом они вдвоем мечутся по Европе, предаваясь каким-то немыслимым, фарсовым постельным утехам.

Понятное дело, фантазия разыгралась у меня от скуки.

Спустя три с половиной часа «Лексус» свернул с шоссе направо, и я увидела вокруг первые признаки разрушений. Мы въехали в ту самую зону, на которую двое суток назад обрушился тропический шторм «Уолтер». Вообще этот сезон был щедр на шторма, и, хотя делалось все, чтобы свести их последствия к минимуму, успокаиваться было рано. Однако на первый взгляд нанесенный ущерб выглядел поверхностным: сорванные пальмовые листья, опрокинутые изгороди, то здесь, то там поваленный дорожный знак или рекламный щит. Повсюду работали бригады уборщиков и ремонтников. Электроснабжение по большей части уже восстановили. Берег выглядел чистым, незахламленным, мягкие пенящиеся волны прибоя с шелестом набегали на песок.

Еще пятнадцать минут езды — и Джон указал налево. Мария сбавила скорость, мы проехали мимо накренившегося щита с информацией строительной

компании. Площадка называлась «Райская бухта», работы вела фирма, называвшаяся «Райское королевство», с целой уймой субподрядчиков. Судя по изображению на щите, эти ребята возводили отель этажей этак в пятнадцать, весьма авангардный с виду.

Впрочем, реальность оказалась еще более авангардной, потому как за щитом обнаружилась огромная груда искореженного металла и нагромождение обломков. Зрелище прямо как после бомбежки. Строительные материалы были разбросаны вокруг, словно элементы конструктора «Лего», сердито раскиданные кем-то, кому пришлось прервать игру.

Мария остановила машину.

И вся троица уставилась на меня.

— В чем дело?

Я и вправду была озадачена.

— Расскажи, что ты знаешь насчет всего этого, — сказал Джон.

— Ну, я не специалист, но должна сказать, что, если бы мне пришлось выбирать между этой гостиницей и заштатным придорожным мотелем, я бы предпочла мотель…

— Я серьезно.

— Эй, Джон, а я что, шучу? Что я, по-твоему, должна сказать? Тут все раздолбано, как…

Неожиданно у меня возникла догадка, вовсе не из приятных.

— Постой-ка… не об этом ли толковали в новостях? «Невероятные разрушения, причиненные тропическим штормом «Уолтер».

— Об этом самом.

— Ладно… и ты думаешь, будто я что-то знаю на сей счет, потому что?..

Они переглянулись. И промолчали. Тогда я закатила глаза и высказалась за них:

— Потому что считаете, будто я все это и откаблучила. Да опомнитесь вы, ребята! С чего бы я стала это делать? При расставании Хранители ясно дали мне понять, что, если я вздумаю фокусничать с погодой, кто-нибудь вроде славной старушки Ширл живо возьмет меня в оборот. И вообще может, мне и не слишком нравится современная архитектура, но у меня не столь уж пылкое отношение к зданиям как таковым, чтобы реагировать таким манером.

Встрял, как и можно было предвидеть, Джон.

— Сейчас во Флориде меньше десяти Хранителей, — промолвил он. — Некоторые из них занимались как раз этим штормом. И мы зафиксировали смещение.

— Ну так с ними и говорите. Я тут ни при чем.

И снова они многозначительно переглянулись.

— Ты уверена, Джоанн, что это и есть твой ответ? — спросил Джон.

— Еще как, черт возьми, уверена. И не хрен валить на меня все это дерьмо, Джон! За каким вообще чертом я стала бы это делать? Во-первых, с чего бы мне приспичило так рисковать, во-вторых, с чего бы понесло в эту часть побережья?

— Тут неподалеку стоял в свое время дом Боба Бирингайна, — заметила Призрачная Мария.

— Ага, а я, стало быть, решила посчитаться с покойником. Не мололи бы ерунды!

Меня начал пробирать пот. Я что хочу сказать: такое поведение не было обычным для Хранителей. Ну да, подозрения, естественно, влекли за собой допрос, но осуществлялся он, как правило, аудитором, и уж всяко не такой троицей, причем на предполагаемом месте преступления. Я начинала чувствовать себя как бедный проштрафившийся мафиози, которого везут на большую свалку в Нью-Джерси, чтобы похоронить там под толстым слоем мусора.