Наступление тьмы
Шрифт:
Во время ссылки партия аристократов стала называть себя сословием.
– Думаю, что пока ничего не замыслили, – ответил Дерел, посылая Гжердраму незаметную улыбку. – Скорее всего поступили сообщения из Савернейка.
– Вот как? Значит Харттобен освободил Майсак. Хорошо! Хорошо!
Он вошел в зал и занял свое место на возвышении.
Совет являл собой комичную пародию на парламент. Присутствовали всего тридцать шесть депутатов, среди которых большинство составляли самовыдвиженцы-ветераны. Но и такой парламент годился,
Заняв председательское кресло, Дерел незамедлительно предоставил слово барону Хардлу из Сендентина.
Рагнарсон терпеть не мог барона. Он непрерывно поносил регента и со времен гражданской войны участвовал во всех попытках ослабить Корону. Тем не менее Браги, хоть и неохотно, не мог отказать Сендентину и в уважении. Барон без колебаний поднялся против Бадаламена, оказавшись очень сильным бойцом. Аристократ свято следовал старой традиции Кавелина – забывать о внутренних распрях перед лицом смертельного общего врага.
– Мы получили известие из Майсака, – провозгласил; барон. – Армия Империи Ужаса оставила эту твердыню. В нашем отечестве не осталось ни единого квадратного фута захваченной врагом территории. Война окончена.
Рагнарсон поначалу вознамерился возразить. Конфликт никогда не завершится, пока существуют тервола. Но здраво подумав, маршал промолчал – слова Хардла вызвали бурю оваций.
– Я предлагаю вернуться к решению той проблемы, которая стояла перед нами накануне вторжения, – продолжил барон. – Нам нужен король. Человек, способный как принимать решения, так и доводить их до конца. Нам предстоят чудовищно трудные дни. Все партии, все классы, все политические группы должны отбросить свои эгоистические интересы… Или погибнуть! Нам нужен вождь, который знает как наши сильные стороны, так и слабости. Он должен быть справедливым и терпеливым. Но в то же время он обязан быть нетерпимым ко всему, что грозит существованию Кавелина.
– Дерел, – прошептал Рагнарсон, – если нордмены хотят, чтобы я выслушивал их предвыборные речи о самовыдвижении…
Хардл, когда был в ударе, мог говорить без конца.
Барон, посвятив не менее часа описанию качеств будущего короля, неожиданно закончил:
– Сословие как единое целое вносит следующее предложение – Регентство объявляется ликвидированным, а регент провозглашается королем!
Браги еще не успел прийти себя, а представитель вессонов уже громогласно поддержал предложение нордменов.
– Постойте! – взревел ликвидированный регент. Он понял, что весь спектакль заранее отрежиссирован. – Дерел… Гжердрам…
Оба негодяя довольно бездарно изобразили удивление.
– Не смотрите на меня так, – сказал Пратаксис. – Это целиком их идея.
– И сколько сил потребовалось приложить, чтобы они к этой идее пришли? – Он бросил взгляд на Вартлоккура. Чародей хитро посмеивался, притулившись
Тем временем силуро и Марена Димура высказали свою поддержку предложению барона.
– Мне ни к чему новые осложнения! – вопил Браги часом позже, исчерпав все разумные аргументы. – Без войны, которая только и способна удержать всех вас от безобразий, я свихнусь через месяц!
Он, кажется, начал понимать мотивы предложения сословия. Король был более ограничен в своих действиях законами и обычаями, нежели регент.
Итак, они его переупрямили и назначили дату коронации еще до того, как он окончательно уступил. Законность его избрания, утверждал Дерел, будет подтверждена тем, что церемонию коронации почтут своим присутствием все монархи, армии которых участвовали в войне.
– Знаешь, – сказал Браги Пратаксису, – Хаакен страшно не хотел, чтобы мы отправлялись на юг. Он настаивал на том, чтобы мы остались драться с претендентом. Если бы я мог подозревать, чем все это кончится, то остался бы дома.
– Сомневаюсь, – ухмыльнулся Дерел. – Кавелин с самого начала был вашим Предназначением.
Кавелин. Постоянно Кавелин. Проклятый, крошечный и требовательный Кавелин.
В комнату вбежал покрытый пылью и потом гонец. Он привез ответ Ингер.
– Ну ладно, – сказал Браги, прочитав письмо. – Вы меня доконали. Да помогут нам Боги.
Одетый в лохмотья, с покрытым язвами лицом и руками согбенный старик ничем не выделялся из толпы. Он был один из многих тысяч, выстроившихся вдоль улицы. Мимо него проехали всадники из личной гвардии короля, за которыми проследовал новый маршал Кавелина Гжердрам Инредсон. За маршалом тяжелой поступью шагали пехотинцы-ветераны Форгреберга.
Вот-вот должен был появиться король с супругой. Карета монарха впечатления не производила. Это был слегка переделанный катафалк, в котором проделала свой последний путь Фиана. Кавелин не мог позволить себе лишних расходов.
Старик заковылял прочь, шаркая разбитыми ногами, которым уже пришлось отшагать не одну сотню миль. Он смотрел на флагштоки, надеясь, что это поможет ему не встретиться взглядом с Вартлоккуром.
В своем кармане он сжимал Слезу Мимизан.
Чародей проявил удивительную беспечность, оставив её без присмотра.
Но это было в характере Полюсов Силы. Они очень любили, чтобы о них забывали.
Вартлоккур может не вспомнить о Рубине много, много лет.
Горбун ковылял на восток, одной рукой сжимая Слезу, другой – поигрывая висевшим на шее золотым медальоном. Примерно через час старец принялся напевать. Ему и раньше приходилось терпеть неудачи. И эта, последняя, в конечном итоге оказалась не такой уж и страшной. Во всяком случае, она не шла ни в какое сравнение с кошмаром крестовых походов Навами.
Старик знал, что в вынесенном ему бессрочном приговоре его ожидает бесконечное число завтра.