Настырница
Шрифт:
– Да хрен вам!! – снова разозленно прошипела девочка, и заозиралась в поисках сама не понимая, чего. Ей надо было что-то срочно сделать!
Но в комнате ничего такого не было, с чем можно было расправиться и выплеснуть свою ярость. Одна только пропитанная болезненным потом кровать и доисторический рассохшийся шкаф. Настя подскочила к нему, и распахнула дверцы. Тут точно что-то должно быть! Она влезла чуть не вся в душное нутро шкафа, и принялась вышвыривать оттуда тряпки, носки, кишки колготок… какие-то платья непонятные, майки, кофты. Нафига это все тут? Кто будет их носить, и куда? Для кого мам-пап их покупали, если ждали, что родная доченька
– Да где это? – бормотала девочка, сама не понимая, что ищет. Но надо найти поскорее, ведь скоро она утомится… вот еще немного! Вот сейчас станет нехорошо и останется только едва до кровати доползти… За стеной храпел папа, и ворочалась, скрипя пружинами дряхлого дивана мама. Будить их будет жалко. «Даже после того, что они тебе сделали?» – ехидно напомнила себе Настя. Но утомление почему-то все не наступало. Сил у нее было хоть отбавляй!
Наконец, она вытащила из кучи тряпок какой-то шуршащий пакет. Открыла его и ахнула – это же платье! То, розовое с черными оборками, что ей мама в шестом классе купила! Оно ей немного большое оказалось, Настя тогда расстроилась, но мама сказала – ничего, малыш, ты так быстро растешь, как раз на День Рождения наденешь, в самый раз будет!
Это было ее единственное такое дорогое платье! Как только мама на него решилась… ах, да, за третье место на соревнованиях по бегу!
И какая злая, дрянная шуточка судьбы, что именно тогда она и проиграла. Во всем, не только в первых двух местах! Она и пришла третьей, потому что упала и у нее в груди что-то щелкнуло. А она даже не подумала жаловаться. Но этот щелчок создал гематому в легком, а она надавила там на что-то, и запустила генетическое заболевание. Настя начала чахнуть и загибаться. То, что начиналось, как простуда и кашель, превратилось в кошмар и разведенные в беспомощности руки врачей… Пока ее не выписали в последний раз. Как оказалось, умирать.
И вот, она сидит на полу своей темной, унылой спальни, и прижимает к себе то платье, до которого мечтала дорости поскорее. Оно было прекрасно! Настоящее, принцессочное, но не совсем зефир – черные кружева по подолу, и по пышным рукавам-фонарикам придавали ему характер. Оно так и глядело на Настю с витрины, так и шептало: «Возьми меня, возьми, мы идеальная пара, мы – лучшие друзья!»
Она даже рисовала себя в нем! И мама, наверное, нашла тот рисунок, и принесла ей это платье. Хотела сделать сюрприз, да не угадала с размером.
Как обидно! Теперь-то оно точно перевисело в шкафу, и окажется маленьким. Но девочка все-таки решила примерить его. Хотя бы, чтобы попрощаться!
Она стянула противную линялую ночнушку, и аккуратно, едва дыша, принялась натягивать платьице. Вот сейчас оно застрянет в плечах! Но нет, плеч проскользнули без вопросов. Тогда в груди будет тесно! И тоже нет. Слишком худая, совсем не росла все это время. Настя удивленно оглядела себя. Платье село идеально! Точно шили по ее меркам! Ух… а может, тогда и колготки капроновые завалялись?
Настя снова занырнула в шкаф. Ого, а это что тут за коробка? Туфли? Какая-то она тяжелая, для обуви. Ну-ка, посмотрим!
Хрупкий, шершавый от времени картон коробки расступился, и девочка вытащила небольшую и тяжелую вещицу, с деревянной ручкой. Она принялась крутить штуку в руках, и холодная железяка коснулась ее голой ноги. Девочка ойкнула и чуть не выронила… топор?! Она поднесла штуку поближе – да, это был топор. Небольшой и симпатичный инструмент. Но нет, это слово ему не годилось! Узкое и компактное, хорошо заточенное лезвие блеснуло, поймав
Но выходит, не все было продано! Топорик-то остался! «Значит, это мое наследство!» – решила девочка, и погладила дерево топора. Пусть она и не знала дедушку, но так здорово было найти его вещь, что-то, его руками сделанное! Будто он немного здесь, и можно к нему прикоснуться! Слезы сами полезли из глаз, будто кто их тут ждал!
– Ну ничего, дедушка! – прошептала Настя, и упрямо сжала губы. – Вот я вырасту, и сама себе на нормальный гроб заработаю!
Тусклый рассвет тихо шикнул на уличные фонари, и те покорно погасли. Слабый, будто разбавленный свет пробрался в окно и заботливо укутал спящую на полу, в куче одежды девочку. Она подрагивала от холода во сне, но не просыпалась. Так крепко и по-настоящему хорошо она не спала уже больше года, когда больше не могла бегать и уставать, как нормальный подросток. В руках девочка сжимала дедушкин топор.
Мам-папа пошуршали в коридоре, неуклюже потоптались возле гроба, да так и не решились его куда-то тащить, будить дочку… мама только одним глазком заглянула к ней в спальню, охнула и прикрыла дверь.
После недолгой перепалки шепотом, решено было попросту домовину накрыть той самой занавеской. Ну не вешать же ее сейчас, опять Настю будить? Пусть ребенок спит, раз спится! Страшно, конечно, ее тут одну оставлять, мам-папа уже привыкли, что за ней ход да присмотр в больницах. Но кто ж с ней сидеть будет, когда на работу пора?!
– Ладно, я может, пораньше отпрошусь, или на дом возьму чертеж, – пробормотала мама неуверенно, а папа только кивнул. И оба тихо вышли за дверь. Ключи в замке звякнули, и Настя в ту же секунду открыла глаза, будто ее кто дернул.
Она была зверски голодна, зверски хотела в туалет, пить, потянуться, и… и бог знает, что еще! Такой настоящей, такой живой она себя едва помнила! Девочка вскочила, топор грохнулся об пол. Она подскочила, и удивлением оглядела себя. Память о прошедшей ночи приходила медленно, будто было давным-давно, или вообще не с ней! Она выглянула в коридор, готовая посмеяться странному и глупому сну, и запнулась. Вот он, стоит и никуда его не сдвинешь. Обида с новой силой заскребла в горле. Но вдруг, это не он?.. Настя аккуратно отогнула край занавески, и нет. Придется смириться – это гроб, и он все еще здесь. Ну, спасибо, хоть накрыли! А хотя!
– Знаете что?! – задыхаясь от обиды, сжав кулаки, выкрикнула Настя закрытой за родителями двери. Она заозиралась в поисках чего-то такого, вспомнила про наследство, метнулась в спальню. Схватила топор и вернувшись в коридор, сорвала занавеску с домовины, и принялась громить, крушить его! Трухлявые доски разлетались хорошо и весело, будто только этого и ждали! Пара щепок прочертила по голым ногам, одна едва не укусила в щеку, но Настырница увернулась.
– Да, вот так вам! – яростно шипела девочка, размахивая орудием. – Я вам не мертвец, а Настырница!