Натиск

Ре Ди

– Я бежал, а за мной гнались тени! Посмотри-посмотри. Вон там глаза! – Рики трясущийся рукой указывал на пустую улицу. – Они там! И Ники! Дверь!

Рики вырвался и захлопнул дверь. “Надеюсь бабушка не проснется” – подумал Бени.

– Пошли ко мне. – Бени дотронулся рукой до плеча мальца и только сейчас почувствовал как тот дрожал. Нет, он не просто дрожал. Его трясло как последний лист на березе под шквалом ветра. – Рики, дай я хотя-бы закрою на щеколду. Ты мешаешь.

В конце недлинного коридора, по центру, была комната бабушки. Бени приоткрыл дверь на пару сантиметров чтобы не задеть свою звенящую ловушку. Но старушка, даже после всего

произошедшего ужаса, мирно посапывала. С ней было всё хорошо. А вот с чем было всё нехорошо это с луной подглядывающей в окошко. Этот бездушный кусок камня будто смеялся своим тоненьким серпом. Внутри все сжалось. Рики отдернул штанину старшего и тот закрыл дверь стараясь отогнать от себя эти жуткие мысли.

Рики сел на кровать и поставил светильник на пол. Бени скинул одежду со стула и сел на него.

– Дай ногу, надо осмотреть. – Сказал он и малец подчинился. – Боги.. Так, слушай меня: у тебя тут три камешка впились, я их вытащу, хорошо? – Рики кивнул. – Будет немного больно. Терпи, я быстро.

То были не камешки, это были большие зеленоватые стекла. “Тупая пьянь!” – выругался про себя Бени. Подсознание Рики выбрало путь по которому его в первый раз в гости вела Лидия, через местный бар-кабак-кабаре. Там где можно было нажраться, а после подраться, а после и бутылок побить об голову доказывая свою силу, а скорее слабоумие. Отец близнецов был завсегдатаем этого места. Тау был завсегдаем этого места. Пьянь! Тупорылая пьянь! И поэтому говорить что в ногах возможно остатки алкоголя, плевков и, может быть, мочи с букетом всевозможных заболеваний – не самый успокаивающий вариант. Поэтому – камешки! Старый, добрый гравий.

– С утра пойдем к Ли. Обработает растворами своими, да? Не зря ведь она учиться?

– Ага. – Рики постарался улыбнулся, но вышло не очень.

– А пока я водичкой промою, хорошо? – Он обернулся к столу и взял вазу с цветами. – Она мне их подарила сегодня вечером. – Бени ухмыльнулся. – Как знала чертовка.

Боль осознанная вернула Рики в сознание. Невероятно как одно противоречит другому, но сочетается в коктейле принятия.

– Ники… я не знаю. Он спал и… – Малец погрузился в свои мысли. – Он держался. Я знаю, что он… – Его глаза опять начал наливаться слезами. – Он не мог.

– Утром я схожу проверю. – Сказал Бени.

– Но… но а что если он сделает чего плохого? Мама дома, вдруг он на неё нападёт?

Бени не хотел слышать этот вопрос. Этот вопрос не должен был быть произнесен вслух. Ведь его мысли это только его БОЛЬНЫЕ мысли. А если кто-то помимо него так думает? “Хватит быть таким умным, Рики. Побудь ребенком хоть чуть-чуть еще.” – подумал он.

– Оставь меня тут и иди, – ещё одна мудрость, – я подожду.

Бени мягко взъерошил ему волосы.

– Другое дело. Успокоился и опять умничаем, да? – Сказал он улыбаясь. – Я тебе ещё принесу Стара, чтобы не было страшно. Окей?

Рики кивнул.

Ч3.

Нельзя сказать что детские страхи исчезают со временем, они лишь притупляются. Ещё вчера ты боялся тени на стекле, а сегодня понимаешь что это была тень от ветки. Может как-раз таки понимание своего страха и помогает с ним бороться? Или же таким образом сердце черствеет и способность воображать угасает? А может именно во взрослом возрасте ты испытываешь настоящий страх? Тот который не уйдёт с рассветом, не уйдёт при закрытой двери и, не уйдёт со всеми умами полученными за жизнь?

Ответ приходит с первой беременностью и первыми похоронами. Тот животный страх смерти невозможно подавить или ослабить, и невозможно объяснить. Дети, юнцы, подростки считают себя бессмертными.

Желают стать солдатами, блюстителями, приключенцами и авантюристами. Однако они не знают смерти. Для них она в книжках и закрытых гробах. Героическая, доблестная смерть! Но в реальности не так. И лишь с первой увиденной смертью в них прорастает настоящий страх. Именно он будет являться в бессонных и болезненных ночах, именно он будет сопровождать тебя когда ты идёшь по скользкому льду и он напомнит тебе о том что не стоит лезть на вон того парня с ножом. И ты не услышишь его как слышишь чувства любви, он глубоко просочился в глубины твоего сердца и затаился там, но ты его почувствуешь в дрожи нога и адреналине в крови.

Люди однако назвали это “благоразумностью”.

Благоразумно не идти по тонкому льду.

Благоразумно не говорить с незнакомцем.

Благоразумно точить нож лезвием от себя.

Так крепчает тот панцирь о который отскочит стрела злого рока. Но спасет ли он тебя от НАСТОЯЩЕЙ судьбы? От той случайности о которой не ведает самый мудрый мудрец? Тогда когда ты не сможешь найти разумных объяснений своему страху? Тогда ты и вернёшься к себе настоящему. К ребёнку который только познаёт мир и боиться монстра под кроватью. Когда фатум обратит на тебя свой взор – монстры оживут.

Ч4.

Бени стоял на пороге открытой двери и боялся выйти наружу. Луна уже не тихим шепотом смеялась, а гоготала во весь свой причудливо искаженный рот. Превозмогая он сделал шаг за шагом, а её визг всё сильнее давил на перепонки. Перед калиткой, отделяющий их дом и проселочную дорогу он упал на колени и заткнул уши руками. Ему хотелось кричать от боли, но позволить он себе такого не мог. В доме спит его любимая, больная бабушка и дорогой, испуганный друг. Если сейчас он даст слабину то и они погрузились в этот омут ночи. Нельзя, просто нельзя. Он поклялся быть хорошим человеком. Сейчас как бы не было плохо надо идти к Ники, сейчас он предельно точно понял что твориться у него в голове. Это не укус Гриппи, это то что окружало их всегда.

С сейчас, именно в данный момент ему нужно, обязательно, переступить через себя и пройти дальше. Метра хватит, он верит что хватит. Поднимается и делает шаг за забор.

Всё исчезает. Растворяеться как во сне и сейчас находиться столь далеко что кажется недосягаемым. Бени на секунду задумывается – “Как вообще кусок летящего по орбите камня может смеяться? Это тупо”, и срывается на бег.

Ч5.

Через пять минут он уже стоит у двери дома леди Вейн. В комнате близнецов горит свет, а дверь распахнута настежь. Бени мнется возле входа. Каждый мускул и каждое сухожилие натянулись как тетева лука. Он боиться переступать за забор. Она опять взвоет.

Он сморщивает глаза до предела и делает шаг готовясь к ошеломительному удару и… и ничего не происходит. Тишина ночи осталась тишиной, слышны даже поздние летние кузнечики и где-то вдалеке щебечет птица.

Мимо пролетели двери туалета и кухни, двери родителей и гостиной. Там везде было темно и они слились в одно сплошное пятно с горящим светом в центре. Комната близнецов. Бени успел ухватиться за косяки дверного проема чтобы не влететь на инерции вперед. Глаза бегали быстро и он сразу заметил творящийся бардак. Шкафчики комода, в который он чуть не врезался, валялись на полу вместе с разбросанной одеждой и осколками в углу. Перевернутый стол стоял оперевшись на стену. Два стула друг на друге в причудливой скульптуре. А на кровати сидело нечто укатанное всеми одеялами, простынями, покрывалами и подушками сверху.