Натюрморт с толстым племянником
Шрифт:
Помпилий: Что вы имеете в виду?
Лили: Достаточно ли Вы занимаетесь сексом?
Помпилий(смущаясь): Недостаточно занимаюсь.
Лили: Сколько раз в неделю?
Помпилий(с усилием): Ни разу.
Лили: А за месяц?
Помпилий(хватает пульт): Гляну, может появился сигнал…
Лили:
Помпилий: Шестьдесят три….ыыыыы, тридцать шесть…
Лили(наступает): А ты видел когда-нибудь вот это? (показывает грудь)
Помпилий(оцепенев): Только в фильмах.
Лили: Я так и знала. Хочешь потрогать?
Помпилий: Хочу (Лили приближается, берет его руку и кладет на грудь)
Лили: как тебе?
Помпилий: Горячо.
Лили: Хочешь поцеловать их?
Помпилий(с усилием): Нет! (убирает руку) Вдруг вернутся тетушки.
Лили(натягивает майку на грудь): Фантастика! Да ну их, этих тетушек. Они тебя заморочили совсем. Завели в туман. Откармливали как гуся и закрывали тебе глаза, чтобы ты не увидел жизнь. Стыдно, тебе тридцать шесть и ты еще не ласкал ни одну девушку. Ты лох!
Помпилий: Неправда.
Лили: Что, я вру?
Помпилий: Не понимаю, почему я должен отчитываться…Кто ты такая в конце концов?…
Лили: Короче. Хочешь заняться сексом?
Помпилий: Нет! Да!
Лили(смеясь): давай, скидывай шмотки, красавчик!
Из кладовки слышится грохот
Помпилий(испуганно): Что это?!
Лили(вспомнив о Мирелле): Ничего! Продолжай! Снимай штаны, потаскун…
Помпилий(хочет встать с дивана): Я хочу посмотреть что там..
Лили(удерживает его): Нечего смотреть. Поцелуй меня….
Помпилий: Мне что-то послышалось (вырывается из объятий Лили и уходит в свою комнату. Лили начинает хохотать)
Длинная пауза. Помпилий возвращается
Помпилий: Это
Та же квартира. Занавешенные зеркала. Ванда и Чесония, одетые в траур, рассматривают семейный альбом.
Чесония: (рассматривая фотографии) Сколько лет им здесь было?
Ванда: Елене было восемь и Мирелле шесть. Кажется, так.
Чесония: Какая Елена здесь страшненькая. И какие у нее тонкие ножки.
Ванда: Зато Мирела была как пампушка.
Чесония: А нас почему нет на этой фотке?
Ванда: У меня была краснуха и нельзя было выходить из дому. А ты — не знаю где была.
Чесония: (перелистывая альбом)…Мама…(вздыхает) Если б я такой красивой, как она…
Ванда: (смотрит на фотографию) И папа был хорошенький…
Чесония: Никак не пойму, как от двух таких красивых людей получились такие страшненькие дети.
Ванда: Елена была красивая.
Чесония: Как доказательство она единственная из нас вышла замуж.
Ванда: Я завидовала Елене, когда она забеременела Помпицей.
Чесония: Господи, как я его ждала, как будто он был моим ребенком. Я закрывалась в комнате, подкладывала подушку под платье и воображала, что я беременна как Елена.
Ванда: А на крестинах, когда пьяный поп пел «Кудри вьются, кудри вьются…»
Чесония: Бедная Елена, она хотя бы была счастлива, пока была жива…(плачет)
Ванда: Не начинай!
Чесония: Почему все мужчины сбегали от нас?
Ванда: От меня никто не сбегал.
Чесония: Убежал. Скрипач.
Ванда: Корнелий уехал в турне и остался там.
Чесония: И почему он тебе не написал? Даже открытку не прислал.
Ванда: Он не мог. За нем следила госбезопасность.
Чесония: Да хрен там. (перекрестилась) Господи, прости. Нашел там себе птичку и — прощай, Ванда Мунтяну. Ты на самом деле не предчувствовала, когда одалживала ему деньги, что он останется за границей?
Ванда: он сказал, что хочет купить виолончель.
Чесония: Все наши сбережения…
Ванда: (нервничая) Я смотрю, вы никак не успокоитесь. Прошло пятьдесят лет. Что вы все ковыряете? Зачем вы меня пытаете этой историей?