Научи меня любить
Шрифт:
— Ты что, дебил?
— Сам дебил.
Такой короткий и содержательный разговор не устроил Димку, и он требовательно посмотрел на Сазонова, когда они были вынуждены застрять на переезде.
— Так что случилось? Чего она такая снежная королева? Ты там вчера дров не наломал?
— Она протрезвела и снова стала долбанной преподшей, — хмуро ответил Кирилл.
— А вчера она ею не была? — подмигнул Димка.
— Слушай, отвали, — Кириллу не хотелось обсуждать это. — Ничего вчера и не было.
— Ну да.
— Я серьёзно.
— Пиздишь.
— Да
— Ладно, — друг наконец-то отвалил.
Весь вечер Кирилл гонял в голове события вчерашнего вечера, которые он помнил отчётливо, несмотря на хмель. И от этих мыслей то становилось жарко в паху, то хмурились брови. Он попал. И попал не только потому, что едва не переспал со своей кураторшей, а ещё и из-за того, что осознал, насколько действительно, как говорил Костик, втрескался в неё. И ощущения эти были не совсем такими, как с другими девчонками, которые ему нравились или вызывали желание. Он любил в девушках задор, веселье, раскованность, но в Морозовой всего этого не было. Она, конечно, могла повеселиться, но это не являлось одной из определяющих её характер черт.
Обычно при ссорах или каких-либо проблемах Сазонов просто сливался. На пару дней, если девчонка нравилась, и навсегда, если не особо. Стоит только Веру вспомнить и её стервозные закидоны.
Но Морозова другая. Кирилл чувствовал странное волнение куда выше штанов, когда думал о ней. И особенно сейчас, после того, как он попробовал её на вкус. Бывалой злости больше не было, хотя раздражение многими её поступками и решениями осталось.
Родители вернулись, и Кириллу было поручено отвезти с отцом на базу фирмы срочный заказ. Отец расспрашивал про учёбу и про тренировки.
— Мать ждёт не дождётся, когда ты её со своей девицей познакомишь.
— Нет у меня никакой девицы, — ответил Кирилл, сдвинув брови.
— Вот и я ей говорю: познакомит, когда сам решит.
— Бать!
— Ты не ершись, Кирилл, лучше на ус мотай. Ты уже взрослый, учись рассуждать как взрослый. Раньше времени себя обременять детьми не стоит, у тебя впереди ещё институт, а, может, и армия.
Кирилл терпеть не мог такие разговоры. Каждый раз у него испарина на лбу проступала.
— Пап, про презервативы мама мне рассказала, когда мне только исполнилось двенадцать.
— Не опоздала? — отец расхохотался, поддев сына.
Кирилл хмуро посмотрел на отца.
— Да ладно тебе, — примирительно сказал отец, закончив смеяться. — Не обижайся, просто дело уже не только в контрацепции, а в решениях, которые ты принимаешь.
59
На следующий день в колледж Кирилл шёл в напряжении. Его сердце трепетало, и эти ощущения его пугали. Любовь не входила в его планы, и проще было убедить себя, что это не зарождающееся глубокое чувство,
Первой парой стоял английский язык, где пришлось изрядно напрячься, потом группа отправилась на физкультуру.
— Ты за что так ненавидишь мяч? — спросил Костик, когда спортивный снаряд обиженно ударился о стену. — Хорошо, что физрук ещё не видел, с какой силой ты таранишь кольцо.
Кирилл устало выдохнул и потёр переносицу. Костику он доверяет больше всех, ценит его советы, но что в его ситуации можно посоветовать?
Кирилл отошёл в свободную зону зала и присел на лавку у стены. Костя присоединился к нему.
— Костя, я в заднице. Кажется, ты был прав.
— На счёт чего?
— На счёт Морозовой.
Костя почесал в затылке, покосился на стайку девушек, фоткавших свои округлости, обтянутые спортивными костюмами на айфоны.
— Долго до тебя доходило, — сказал друг философски. — Что будешь делать?
— Лучше спроси, что я уже сделал, — мрачно ответил Сазонов.
— Ой.
— Вот именно, что «ой».
Кирилл коротко пересказал другу события, произошедшие на даче.
— Надо было покупать более качественное вино, — подытожил Костик.
— Дело было скорее в количестве, а не в качестве, — отозвался Сазонов. — И что теперь — понятия не имею. Ты же сам видишь, какая она вся такая правильная.
— Правильные девочки тоже иногда хулиганят. Меня больше беспокоишь ты. Откуда такая нерешительность?
Кирилл пожал плечами.
— Тот же вопрос себе задаю.
— Эй, лоботрясы! — послышался вопль физрука. — Чего расселись?! Может напомнить правила поведения в спортивном зале?! Сидят у нас на лавках только инвалиды и девки в критические дни. А вы вроде не инвалиды.
— Педагог от Бога, — пробормотал Костик, и они с Сазоновым снова вернулись к мячу.
На большой перемене Сазонов с Костиком, как и большинство, устремились в столовую. После физ-ры жутко хотелось пить, есть, ещё бы и покурить сгонять не помешало. Рвение Кирилла к принятию пищи прервала у самого входа в столовую Анна Николаевна. Она отвела парня в сторону и тихим, но разъярённым голосом поинтересовалась:
— Сазонов, что произошло? Что ты натворил?
И почему ему все задают этот вопрос, будто он монстр какой-то, сожравший невинную деву. Сазонов нахмурился.
— Вы о чём? — Кирилл сделал вид, что не понял, хотя догадывался.
— Это ты мне скажи, — математичка слегка покраснела, теряя терпение. Она смотрела на Кирилла снизу вверх, но взгляд был грозным. — Не знаю, что ты натворил, но Даша написала заявление по собственному и уже пошла к декану.
— Заявление? — удивление Кирилла длилось лишь секунду, а потом перешло в злость. Морозова, мать её, как обычно.
— Сказала, что после того, что она сделала, ей нельзя работать педагогом. И что-то мне подсказывает, что это связано с тобой, Сазонов.