Научи меня любить
Шрифт:
Она не любила срезанные цветы. Ей всегда было жаль их. Имей она свой сад, она бы никогда не срезала цветущие цветы, только те, что уже отцвели. Аглая понюхала хризантемы. Удивительный запах. Горьковатый, не навязчивый, как у лилий, но достаточно сильный. Хризантемы она купила, поддавшись порыву. Цветочная лавка, куда она зашла просто так, без цели, закрывалась, и эти три цветка выглядели одиноко в большой безликой вазе. У нее дома есть достойная ваза для этих красавиц. Высокая, узкая, из прозрачного хрусталя, тяжелая ровно настолько, чтобы этим
Сегодняшняя запись ее блога о куколках будет проходить в компании этих трех красавиц.
Гуляющая публика огибала ее волной с двух сторон. Женщина, гуляющая одна и там, где принято гулять если не с семьей, так с друзьями, выглядит жалко. Аглая это знает. А вот одинокая женщина с улыбкой на губах и с цветами в руках уже выглядела счастливой. Глядя на эти цветы в ее руках, можно подумать, что она идет в гости, готовясь подарить эти чудесные цветы, или возвращается со свидания, где ей самой их подарили. И это не важно, что еще рано для окончания свидания.
Она уже в том возрасте, когда может сама решать, куда, во сколько и с кем ей идти не свидание, да и идти ли ей вообще на свидание.
На прошлой неделе ей исполнилось 39 лет. На западе и в Америке женщины в этом возрасте только решают стать матерью. В нашей стране, если ты в этом возрасте решаешь родить, да еще будучи одна, то все знакомые и друзья делятся на два лагеря. Первые тебя начинают отговаривать, приводя в качестве аргументов как раз вот и то, что ты одна, и то, что тебе почти 40 лет. Зато вторые активно тебя поддерживают, приводя тебе в оправдание и в поддержку те же самые аргументы: конечно, ты же одна и тебе уже почти 40 лет. Добавляя при этом:
– Да, конечно! Надо. Хотя бы для себя. Часы тикают.
Ее часы тоже тикали, но рожать «для себя» Аглая не хотела. Что значит, для себя? А когда ты замужем, то для кого? Для мужа? Хотя да, многие рожают для мужа-миллионера и этим счастливы. Их ребенка воспитывают няни, воспитатели, кормилицы.
Только вот, родив для мужа-миллионера, нельзя быть уверенной в том, что он не выкинет тебя однажды как надоевшую игрушку, выполнившую свою задачу. Ты родила ребенка, продолжателя его фамилии, его ДНК. Можешь быть свободна! И от мужа, и от ребенка. Больше ты не нужна.
С Аглаей, слава Богу, такого не случилось. Бог ее миловал, оградив ее от такого кошмара. Муж был, не миллионер, но достаточно богат. А еще он был холоден и жаден.
Анатолий был старше ее на 12 лет. Ей, 22-х летней девочке из правильной семьи, он казался Богом: красив, хорошо сложен, богат. Выбрал ее, а не кого-то другого. Конечно, она влюбилась в него. Влюбилась первой любовью. Самой чистой и всепрощающей. Когда любят, многое не замечают, закрывая глаза на очевидные вещи, оправдывая своего возлюбленного, приписывая ему недостающие и несуществующие положительные качества. Аглая тоже закрывала глаза и оправдывала.
Перед свадьбой Анатолий заставил свою будущую жену подписать брачный контракт. Это нормальная практика
– Детка, мы же говорили с тобой о том, что в нем! Давай не будем тратить драгоценное время адвоката.
Аглую выручил адвокат, сказав:
– Ничего страшного. У нас с вами оговорен час моего времени, так что, время есть. Может, желаете кофе, Анатолий Борисович? Я угощаю!
Ей бы тогда уже обратить внимание на эту коротенькую оговорку адвоката, но она не придала ей значения.
Анатолий пил кофе, а она читала контракт, по которому выходило, что она в течение трех лет, должна была родить своему мужу сына.
Именно так: своему мужу и только сына.
Если этого не произойдет, то их брак будет аннулирован.
Не разрывается, не прекращается. Аннулируется. Возвращая каждого из них к нулевой точке, с которой они начали, оставляя каждого из них при своем интересе. Ну, почти. Выплату Аглае смешной суммы, которой хватило бы лишь, пожалуй, на недельный отпуск в Турции, можно не брать во внимание.
Если брак аннулировался раньше оговоренного срока по инициативе мужа, без видимых на то причин, то он выплачивал бывшей жене неустойку. В сумме, равной цене однокомнатной квартиры.
Варианта, что брак мог быть расторгнут по инициативе жены, в контракте не предусматривалось.
Адвокат, увидев, что Аглая собирается ставить свою подпись, остановил ее, вызвав недовольную мину на красивом, породистом лице Анатолия:
– Аглая, Вы уверены? Не хотите ничего добавить?
– Нет. Как будто все оговорено, да, Анатолий? – она посмотрела на своего жениха.
– Конечно, милая! – и Анатолий сверкнул недовольным взглядом на адвоката.
– Аглая, Вас не смущает, что Вы не можете аннулировать брак по собственной инициативе? – продолжил адвокат, не обращая внимания на Анатолия.
– Я не планирую несколько раз выходить замуж, – произнесла она, гордо вздернув подбородок.
Глупая, наивная девочка. Да, вот так, в 22 года и глупая, и наивная. Родители прививали ей совсем другие ценности.
То, каким победным блеском сверкнули в тот момент глаза ее будущего мужа, Аглая потом вспоминала, и не один раз. Как и того пожилого адвоката. Он ведь, явно рискуя своим положением, пытался ей сказать, что она, глупая, по сути дарит три года своей жизни своему будущему мужу.
В эти три года замужества она не должна была работать.
– Да о таком почти каждая женщина мечтает! – прокомментировала этот пункт контракта ее подруга Ольга.
То, что это надо было Анатолию и его матери для того, чтобы молодая жена не чувствовала себя способной жить самостоятельно – это Аглая уже потом поняла.
Слушаться во всем своего мужа и уважать его мать – это ей и ее мама говорила, тоже как будто все хорошо, верно?
Улыбаться, хорошо выглядеть в любое время суток и быть готовой к сексу каждый день.