Научи меня мечтать

Совина Таня

Ей легче так рассуждать. Ее шантажом не выгоняли из города. Предложили работу — Джекки согласилась. Возможно, через неделю, месяц или год она уедет, когда Зака прооперируют. Будет помогать ему пройти реабилитацию, освоиться в социуме. У меня возможности уехать и позаботится о маме нет и не будет.

На ее место могут прислать какого-нибудь отморозка, с которым нельзя договориться о поблажке.

Медленно тащусь рядом с Джекки, не обращая внимания на студентов, с интересом рассматривающих нас. Мы как пришельцы —

главное событие сегодняшнего дня.

— Мы могли бы с кем-нибудь подружиться, — я поднимаю на Джекки удивленный взгляд, — устроить вечеринку, встряхнуть местных. Друзья здесь не помешают.

— Дружба предполагает доверие. А вся моя биография — выдумка, — возражаю я. — Что будет, когда меня спросят о том, чего нет в файле?

— Расскажи что-нибудь из своей реальной биографии, — пожимает плечами Джекки.

— А если в моей биографии не будет ничего подходящего?

— Выдумай.

— Как у тебя все просто, — говорю недовольно.

— Нет, это ты все усложняешь. Неужели, так хочется быть одинокой?

— У меня пока что есть ты. Тебе врать не нужно.

Наш спор прерывает девушка, появившаяся перед нами как из-под земли.

— Привет, — сияет она улыбкой, — я Эли. Вы новенькие?

Зачем спрашивает, если это очевидно. Равнодушно ее осматриваю. Невысокая симпатичная блондинка, одетая в странную цветастую юбку и бесформенную рубашку.

— В Чико нечасто встретишь новые лица, — тараторка и слова не дает вставить. — Мы все очень рады вашему появлению.

От ее голоса начинает болеть голова. Рейчел — болтушка. Но эта ее особенность казалась милой, и я видела, как легко Рейчел переключается на серьезный лад, превращаясь в рассудительную внимательную работницу.

А от Эли исходит такой поток слов, что в нем теряешься. Может ее держали с кляпом всю жизнь, а недавно отпустили.

Джекки бросает на меня испуганный взгляд.

— Заводи дружбу, — ехидно ухмыляюсь ей и ухожу в сторону кампуса, обогнув Эли.

Девушка заикается, теряясь от моей грубости, но через секунду тряхнув головой продолжает трепаться как ни в чем не бывало, сосредоточив все внимание только на Джекки.

В здании стоит ужасная духота. На улице хотя бы дует прохладный ветерок, а внутри нещадно припекает солнце. От резкой сметы температур начинает кружиться голова и подкатывает тошнота. Или это от того, что практически ничего не ем.

Опираюсь на стену, стараясь устоять на ногах. Кто-то хватает меня за локоть.

— Ты в порядке?

Перед глазами мелькает размытое пятно. Зажмуриваюсь и несколько раз глубоко вдыхаю спертый воздух. Помогает плохо.

— Эй, — кто-то настойчиво пытается до меня докричаться.

Открываю глаза, с трудом сфокусировав взгляд. Обеспокоенная Джекки машет рукой перед моим лицом.

— Все хорошо, — заверяю ее, — просто здесь очень душно.

Студенты, ставшие свидетелями этой сцены,

смотрят на меня как на чудачку.

— Чего уставились? — громко произношу я. — Шоу закончено.

Студенты начинают шептаться и постепенно расходиться. Джекки неодобрительно поджимает губы. По легенде я должна быть тихой скромницей, которая занята только учебой и не высовывается.

Но за две недели, проведенные здесь спектр эмоций поблек. Иногда я задыхаюсь от боли, когда вспоминаю счастливые моменты с родными. Иногда взрываюсь от гнева. В эти моменты я срываюсь на Джекки, но она игнорирует мои вспышки агрессии. И тогда я быстро сдуваюсь и приходит апатия. Не чувствую ни боли, ни сожаления.

— Слушай, — Джекки понижает голос, чтобы слышала только я, — а ты случайно не беременна?

— Не болтай ерунду, — огрызаюсь я.

— Ты же говорила, что в Нью-Йорке у тебя был парень. Не поверю, что вы не занимались сексом.

— Всего два раза было.

И один из них без презерватива. Головокружение наваливается с новой силой. Я точно помню, как Чарли кончил мне на спину. Но достаточно крохотной капли спермы…

А если вспомнить, как рано родила бабушка, а затем и мама, складывается ощущение, что у женщин семьи Донован на роду написано быть молодыми мамами. И не всегда с отцами.

— Судя по твоей бледности, ты допускаешь такую возможность, — шепчет Джекки. — Поехали к доктору.

— Пропустим первый день в колледже? — напоминаю я.

— Плевать. МакБрайеру, естественно, сообщат, но я скажу, что траванулась, а тебя одну не отпустила.

— Давай не будем привлекать внимание Дьявола. Съездим после занятий.

Джекки неохотно соглашается и ведет меня в туалет. Умываюсь холодной водой, пока лицо не начинает сводить. Перед зеркалом не задерживаюсь, я знаю, что увижу: бледную кожу, впалые щеки, безжизненные как у трупа глаза. Косметикой не пользуюсь, не вижу смысла. Перед кем мне красоваться.

* * *

После занятий Джекки, не слушая возражений, запихивает меня в машину. Пока едем в клинику, ловлю себя на мысли, что Чико очень красивый город. Много зелени, дома максимум четыре этажа, чисто, спокойно. Жить здесь точно не хочется, а вот приехать отдохнуть от суеты мегаполиса то, что нужно.

Интересно, Чарли уже забыл о моем существовании? Он никогда не говорил, что любит. Хочет, нравлюсь — да, но о большем речь не шла. Я тоже не призналась в своих чувствах и жалею об этом. Хотелось бы, чтобы он знал. А если я все-таки беременна? Справлюсь ли одна?

Меня подбрасывает на кресле, перевожу на Джекки взгляд полный слез и паники:

— Если… — заикаюсь, — если я беременна. Как думаешь, что сделает МакБрайер?

Слезы начинаю градом течь по лицу.

— Не паникуй раньше времени, — строго говорит Джекки, — мы приехали. Сейчас все узнаем и уже тогда будем думать.