Научи меня плохому
Шрифт:
Она даже не стала сдерживать недовольный вздох. Рамку с фотографией поправила, словно она от взгляда Жданова с места сдвинуться могла. Потом взяла сумку.
— Хорошо, пойдём.
— Куда? «Ришелье», «Лиссабон»?
Катя с сомнением посмотрела.
— Издеваешься?
— И не думал.
Света и Таня Пончева заулыбались им, увидев.
— Уходите?
— Идем обедать. Да, Катюш? Таня, если что срочное, то мы в «Кубе». — Обнял Катю за талию и на ухо ей шепнул: — Заведем свою традицию, да?
—
— Иногда поменять на время свои привычки совсем неплохо, даже полезно.
— Что ж, значит, в «Куб», — тихо проговорила Катя.
Вернувшись с обеда, Андрей застал в своём кабинете Малиновского. Тот играл на компьютере в какую-то стрелялку, лихорадочно щёлкал мышкой, и не сразу оторвал взгляд от экрана. Только через полминуты разочарованно взвыл, в сердцах толкнул мышку, и та покатилась по столу.
— Каждый раз на этом ящике меня убивают! Что за…
Жданов прошёл к столу и сел на Ромкино законное место. Ноги вытянул. Малиновский пригляделся к нему внимательнее.
— Не понимаю, ты сыт и доволен, и от этого молчалив, или сыт, но не разговорчив из-за того, что тебя всё достало?
— Второе.
— То есть, семейный обед не впечатлил?
— У меня он каждый день, а также завтрак и ужин. Кстати, приготовлено всё лично Екатериной Валерьевной.
— Да? — Рома хмыкнул. — И как она готовит?
— Хорошо она готовит. Но только мне от этого нисколько не легче.
— Да я понимаю…
Жданов фыркнул.
— Да что ты понимаешь?
Малиновский вальяжно откинулся на президентском кресле.
— Ты прав, меня так никто к стенке не припирал. Кстати, Катенька наша огрызаться научилась.
— А ты только сейчас понял?
— Не только. Я вчера понял, когда она меня в клубе отшила.
— А из трёх месяцев только три дня прошло.
Рома ухмыльнулся.
— И как тебе семейная жизнь?
— Да какая это жизнь? Даже если и семейная? Молчим, слова подбираем, два-три раза в день ругаемся, потом спать ложимся. Вот и все.
— Как это всё? Мне как раз интересно стало.
Жданов насмешливо скривился.
— Что тебе интересно?
— Ну… — Рома руками развел.
— Малиновский, у тебя с головой не всё в порядке.
— Почему это? Ты же с ней спал уже. А она тогда выглядела куда… хуже.
— И что? Да если я с ней пересплю, я себя уважать перестану. — Андрей сдавил рукой подлокотник. — Не дождётся она этого. Ещё посмотрим, кто кого.
— Что, война по всем фронтам?
Жданов важно кивнул.
— Да. Она ещё сама попросит.
— Чего? — чрезвычайно заинтересовался Роман Дмитрич, но Андрей поднялся и прошёлся по кабинету.
— Да ничего. У меня есть три месяца, чтобы пощекотать Кате Пушкарёвой нервы, а уж потом, после развода… Зря она думает, что сможет запросто носить мою фамилию. Ещё никому не удалось
Рома вернул мышку на коврик. И проговорил в задумчивости:
— А Кира бесится, Андрюх.
Жданов повернулся к нему, посмотрел удивлённо.
— А ты думаешь, что я не догадываюсь?
— Неа, не догадываешься. Потому что злится она на Пушкарёву, а не на тебя.
— То есть? — Андрей вдруг насторожился.
— Ну, она успокоилась, подумала, и, видимо, пришла к выводу, что что-то здесь не чисто. Не верит она, что ты просто взял и женился на Кате.
— Ромка, ты проболтался?
— Да нет, ты что! И она, конечно, не думает, что Катенька тебя шантажирует. Кира думает о другом. То есть, её Шестикова надоумила.
— На что?
— На то, что тебя приворожили.
Андрей помолчал, обдумывая, затем фыркнул.
— Чего?
Рома тоже веселился, руками развёл.
— Вот так вот. Ленка ей наговорила ужасов таких, что тебе, явно, что-то подмешали, соблазнили и женили в итоге, как теленка бездумного, под гипнозом. — Не выдержал и рассмеялся.
— Ересь какая-то.
— Побочные стороны городской жизни. Ничего святого ни у кого не осталось, ни во что не верим, кроме как в деньги и власть, и самые слабохарактерные и поддающиеся внушению пошли в обратном направлении — к колдунам, ведьмам и знахаркам.
Андрей головой качнул в удивлении.
— А ты ей чего сказал?
— А что я мог сказать? Она настроена решительно, собирается Катерину на чистую воду выводить. Единственный совет, Палыч, теперь при Кире ешь и пей осторожно, а то она тебе ещё какой-нибудь отворот подсыпет.
— Вот ты успокоил.
— А разве нет? Всё возвращается на круги своя — Кира ждёт, любит и верит. Разве ты не этого хотел?
Андрей отвернулся к окну.
— Не уверен, — проговорил он негромко.
С Кирой он столкнулся позже, у Милко. Зашёл к тому узнать, как продвигается работа над новыми эскизами, а Воропаева там. Увидела его и замерла, не спуская с него глаз. Вспомнив о колдунах и знахарках, о которых Ромка совсем недавно говорил, Андрей невольно занервничал под её взглядом, и наотрез отказался от чая, который Ольга Вячеславовна предложила.
— Я ненадолго, — сказал он. — Что с коллекцией?
— Он про коллекцию вспомнил, — умилился Милко, при этом гневно сверкнув глазами. — На прошлой неделе он о ней не вспоминал, и обо мне не вспоминал. Ему ведь некогда было! Он женился! А сегодня вспомнил!
Андрей оглядел манекенов, на которых были прикинуты новые модели.
— Милко, что ты возмущаешься? Может и у меня быть личная жизнь?
— У тебя её слишком много, — заверили его с заметным от раздражения акцентом. — Было бы меньше, было бы больше работы.