Научите меня стрелять

Яковлева Анна

– Давай не будем об этом, – предложила я.

– Не будем, ясное море, я все равно знаю, что ты собралась к этому своему грузину.

– Не надо, Паш, – устало попросила я.

Печенье было песочным, таяло во рту, и я решила поставить чайник. Пашка переместился следом за мной в кухню, сел лицом к двери и стал делиться информацией:

– Эксперт сказал, что для взрыва использовалась аммиачная селитра в смеси с алюминиевым порошком.

– Что?!

Я ошалело уставилась на Егорова. В Пашкиных глазах были вина

и сожаление.

– Это Дуйков? Или Прясников? Кто?

Я присела напротив Егорова и смотрела на него как на человека, который знает все.

Павел не знал.

– Кать, ты не волнуйся, я тебя спрячу в надежном месте, пока не поймаю этого подрывника.

– Это может тянуться месяцами, – покачала я головой, – наверное, мне и правда лучше улететь в Грузию.

– Тогда лучше пусть тебя взорвут.

– Соломон, – похвалила я Егорова.

– А он-то здесь при чем?

– Да так, легенду вспомнила. Две женщины не могли поделить младенца. Каждая говорила, что это ее сын.

Егоров отвернулся от меня, демонстрируя равнодушие к судьбе младенца, но я продолжила:

– Соломон велел разрубить ребенка пополам, чтобы каждой отдать половину.

– Это типа мы с виноделом должны поделить тебя пополам? – уточнил Павел.

– Паш, дослушай. Одна из женщин согласилась с решением царя, а другая сказала: «Отдай младенца ей, только не губи его». Соломон понял, какая из них настоящая мать, и отдал младенца ей.

– Ну и какая?

– Паш, – я пощелкала пальцами перед носом Егорова, – мать – та, которая по-настоящему любит младенца. Понятно?

– Сильно, – согласился Пашка, – по-твоему, я должен отдать тебя виноделу, типа лишь бы ты осталась жива.

– Нет, Паш, я хочу достаться тому, кто меня больше любит.

– Кать, а сама-то ты кого любишь?

Я перехватила непривычно серьезный взгляд Егорова:

– Тебя.

– Вот я и говорю: лучше ты погибнешь, чем достанешься этому виноделу, ясное море!

– Егоров, ты безнадежен.

– Ничего подобного, просто я чувствую себя в состоянии защитить тебя.

– Лучше бы ты чувствовал себя в состоянии любить меня до глубокой старости.

– Ясное море, так оно и есть, – оскалился Егоров и полез целоваться.

Мне было очень любопытно, как Пашка будет искать того, кто хотел меня взорвать.

С чего надо начинать? Что искать?

– Паш, – спросила я при первой возможности, – расскажи, как искать человека, который мог подложить взрывчатку в мой новенький «пежо»?

– Эксперты поработают и дадут подсказки. Надо подождать.

– А сам ты, без криминалистов, ничего не можешь понять?

– Кое о чем догадываюсь, но одних догадок мало, чтобы раскрыть преступление.

– А это преступление?

– Конечно, – отправив в рот кусок отбивной, повествовал Егоров, – три статьи. Терракт, покушение на убийство, порча имущества.

– И

что?

– Мне надо узнать, кто подложил взрывное устройство к тебе в машину. Буду отрабатывать все версии.

– А что, их несколько?

– Как минимум три: твоя работа, Прясников и Дуйков.

– Моя работа здесь совершенно ни при чем, ты сам понимаешь.

– Все равно придется проверить.

Я пожала плечами:

– Если тебе некуда девать время, проверяй. Но у меня есть некоторые мысли, могу поделиться.

– Делись, – разрешил Пашка. Он находился в благодушном настроении.

– Смотри, что получается. Нет сомнений, меня нашли по моей старой машине. Это раз. – Я загнула один палец на левой руке. – Номера могли дать только в Краснодаре, в гостинице. Это два. Прясникову нужны деньги, и пока он не получит их, он будет беречь меня как яйцо Фаберже. Это три. А Дуйков, если выжил, станет искать меня именно для того, чтобы убить. Это четыре. И, наконец, пять: администратор в «Интуристе». Я купила информацию о Дуйкове, Дуйков точно так же купил информацию обо мне.

Пашка покачал головой и признал:

– Катерина, ты гений сыска.

– А у Белого есть новости, кроме женитьбы? – пропустив комплимент, поинтересовалась я.

– Белый копает под Прясникова, и вроде бы что-то нарыл. Логика такова, что тебя придется спрятать. На время.

– Не хочу прятаться, даже на время, – не согласилась я. – Ты меня забудешь и передумаешь жениться.

– Не дождешься, – во весь рот улыбнулся Егоров, – как только откроется ЗАГС, мы сразу распишемся.

– И ты отпустишь меня в Грузию, – подсказала я.

– Даже не мечтай.

– А где ты меня будешь прятать?

– На даче.

У меня разочарованно вытянулось лицо.

– На вашей, семейной?

– Да. А чем ты недовольна?

– Там еще пять лет назад крыша протекала и полы проваливались. Думаю, к сегодняшнему дню процесс завершился.

– Кать, той дачи давно нет. Я построил новую – замок Шахерезады, а не дача. Два этажа, на втором этаже балкон, красота такая, что уезжать не захочешь.

– Там тепло?

– Газовый котел. Там же газ провели года три назад. В доме все удобства, телевизор, спутниковая тарелка.

– Врешь, Егоров.

– Век воли не видать.

– Там охрана или видеонаблюдение? – иронизировала я.

– Охрана. Дачи же ведомственные, у меня в соседях генерал. Все отлично, Катерина, – он сгреб меня и прижал к себе, – возьмешь с собой Роя и отдохнешь.

– Мне хочется отдохнуть с тобой на островах.

– Это потом, когда поймаем преступника, – пообещал Пашка и, заглянув в вырез моей футболки, восхитился: – Вот это я понимаю.

Тут у меня зазвонил мобильник. На связи был Шалва Гургенович, и, оглядываясь на Егорова, я вышла на веранду. Пашка приоткрыл дверь и без стеснения выставил в щель ухо.