Научная фантастика. Возрождение
Шрифт:
В любом случае на выполнение задачи потребовались бы ресурсы нескольких звезд, поскольку времени — по космическим меркам — катастрофически не хватало.
— Огромный труд, — сказала Гея.
Странник не знал, имеет ли она в виду великую драму, что разыграется в небе, словно в те века, когда невооруженным глазом можно было видеть огненные фонтаны, срывающиеся с краев солнечного диска.
— И труд принесет огромную славу, — объявил он.
— Нет, — отрезала Гея. — Не принесет ничего, и хуже, чем ничего.
— Но разве Земля не есть наше наследие?
— Нет. Наследие — это знание. Я пыталась объяснить это Альфе. — Она смолкла на миг. — Тебе же повторю: развитие жизни, ее адаптация, борьба, метаморфозы и то, как она встречает гибель, — все это непредсказуемо и ни на одной другой планете во всей пространственно-временной Вселенной не может повториться. Жизнь преподносит нам такие дары, какие еще не в силах принять галактический мозг. Возможно, она способна открыть перед нами новые фазы первичной реальности.
— Почему же тогда нам не позволить ей существовать еще многие миллиарды лет?
— Потому что, веками наблюдая за жизнью на Земле, я познала ее судьбу и обрела с ней единство. — Гея вздохнула. — О, ты не понимаешь. Не желаешь понять.
— Напротив, — как мог мягко произнес Странник. — Надеюсь, что пойму. Одна из причин моего прилета в том, что я хотел поговорить с тобой лицом к лицу, — вероятно, так общение получится теснее и, во всяком случае, эффективнее, чем через световые годы.
Она долго молчала. А когда стала отвечать, ее голос совсем изменился:
— …Интимнее. Да. Прости мою обиду. Я была не права. Я действительно помогу тебе всем, чем сумею.
— Спасибо, спасибо, — обрадовался Странник. — Я тоже приложу все усилия.
Солнце спустилось за облака. В вышине висел серп луны. Ветер стал чуть сильнее и прохладнее.
— Но если мы решим не спасать Землю, — спросил Странник, — если она сгорит и расплавится и всякий след ее истории исчезнет, разве ты не будешь скорбеть?
— У меня останутся мои записи, — ответила Гея.
Да, она хранила базу данных, содержавшую все, что было известно о планете. Полностью. И немало информации имелось в других местах. Когда же Солнце станет прожорливым чудовищем, Гея собиралась улететь к дальним рубежам системы.
— Но ты ведь не просто владеешь ими? — предположил Странник.
— Конечно. — (Разве может такой разум удержаться от мышления?) — Я обдумывала факты, работала с ними, оценивала, пыталась воссоздать условия, в которых они возникли.
За последние тысячи лет, подумал Странник, она стала молчаливой, чтобы не сказать — уклончивой.
— И тебе осталось еще заполнить огромные пробелы, — намекнул он.
— Это неизбежно. Прошлое тоже подвержено действию квантовой теории вероятностей. Какими путями шла к нам история?
— Поэтому ты создавала разнообразные
Об этом она почти ничего не сообщала.
— Я не скрывала их от вас. Да, вынуждена согласиться: помимо попыток выяснить, что происходило на Земле, я творила миры, дабы посмотреть, что могло произойти.
На мгновение Странник онемел. Он и не помышлял добиться от Геи такого признания. Но потом его озарило: Гея предвидела, что он почует правду, как только они вступят в искренний диалог.
— Зачем? — спросил он.
— Зачем, как не ради полноты понимания?
Да, подумал Странник, она живет на Земле с тех пор, как появилось человечество. Ее зародыш существовал еще прежде рождения Кристиана Брэннока. Возрастая, она впитала в себя сознания людей, решивших не лететь к звездам, а оставаться на своей Земле. А годы текли мимо нее десятками миллионов.
Конечно же, она заворожена прошлым. В нем — ее жизнь. Не потому ли она безразлична к будущему или даже стремится к катастрофе?
Но что-то в этой мысли показалось ему неправильным. Гея была для него загадкой, которую он обязан разгадать.
Странник осторожно продолжил:
— Значит, ты действовала, словно физик, прослеживающий гипотетические конфигурации волновых функций в пространстве-времени, с тем единственным исключением, что объектом твоих экспериментов были разумные существа.
— Я не причиняла им зла, — сказала Гея. — Пойдем со мной в любой из миров, которые я создала, и ты увидишь все сам.
— С удовольствием, — согласился он, не зная, не лжет ли. И добавил, собрав всю свою решимость: — Все равно долг требует от меня провести исследование материальной среды.
— Как хочешь. Позволь, я помогу тебе в приготовлениях. — Она помолчала. Человек увидел бы, как в небе зажглась первая звезда. — Но полагаю, что как следует узнать друг друга мы можем, лишь если я расскажу тебе историю своей работы.
4
Избитая волнами до того, что матросам теперь приходилось не переставая работать помпами, «Серая гончая» скользила на восток вдоль южного берега неведомой земли. Направление задавал ветер — хуукин тащился следом за кораблем столь усталый и голодный, что остаток его сил надо было приберечь на самый черный день. По суше тянулись изумрудные луга, а вдалеке, вдоль гряды невысоких холмов, стоял лес. Все кишело жизнью: паслись стада, над морем метались быстрые птицы, но люди Калавы не ступали на твердую землю. Прибой колотился о камни с такой силой, что капитан сомневался, выдержит ли судно. Им удалось собрать лишь немного дождевой воды, и та плескалась, затхлая, на дне бочонков.