Научная фантастика. Возрождение
Шрифт:
Он еще держался, заставляя себя не шевелиться, когда все его естество стремилось разлететься на куски. Ослепляющая картинка растворялась в новом виде тьмы, там, где-то внутри глаз. Джонатан с устрашающей определенностью знал, что либо упадет в обморок, либо заболеет, или и то и другое. Он сдался и закрыл глаза, когда, казалось, спустя годы, счет достиг заветного «десять».
Джонатан был слишком вымотан и опустошен и не обратил внимания на то, как прошла испытание Хизер. А она была близка, но, увы, недостаточно близка к 5-секундно-му барьеру, дававшему право на действительное членство
— То, что не убивает нас, делает нас сильнее.
Школа — это место, где тебе скармливают вещи, совершенно ненужные в жизни. Джонатан втайне считал, что квадратные уравнения больше нигде, кроме классной комнаты, не пригодятся. Для Бойся-клуба большим сюрпризом стало то, что самое интересное событие произошло именно на уроке математики.
Мистер Виткатт, предпенсионного возраста преподаватель алгебры и геометрии, иногда позволял себе выйти за рамки официального курса математики. Главное было соблазнить его каким-нибудь необычным заковыристым вопросом. Малыш Гарри Стин, шахматист и фанат военных игр, а по совместительству — рассматриваемая Бойся-клубом кандидатура, добился выдающегося успеха в деле отвлечения от темы урока. Он поинтересовался мнением учителя о некоей новости, услышанной дома. Что-то касающееся «математической войны» и террористов с их блитами.
— Вообще-то я знавал Вернона Бэрримена, — сказал мистер Виткатт после минутного раздумья.
Его слова совсем не казались многообещающими. Так — пауза. Но потом пошло:
— Он как раз «Б» в слове «блит». БЛИТ — бэррименовская логическая иллюзо-техника, так он ее назвал. Высшая математика. Вряд ли вы ее поймете. В первой половине двадцатого века два великих математика, Гёдель и Тьюринг, доказали теоремы… ммм… Короче, из них следует, что математика полна ловушек. У любого компьютера есть некоторый ряд задач, которые могут его «завесить», а то и вывести из строя.
При этих словах половина класса с готовностью закивала. Их написанные в домашних условиях компьютерные программы зачастую так и делали.
— Бэрримен слыл очередным гением. И невероятным идиотом. В самом конце двадцатого века он сказал себе:
«А что если есть такие же задачи, способные вывести из строя человеческий мозг?» Идея захватила его. Он провел серию исследований и нашел одну такую задачу. И объявил на весь белый свет о своей кошмарной иллюзо-технике. Глядя на блит-узор, позволяя его изображению проникнуть внутрь сознания, вы тем самым можете отключить свой мозг. — Последовал щелчок пальцами. — Вот так.
Джонатан и другие члены Бойся-клуба переглянулись. Уж им-то было известно, каково это, смотреть на странные картинки. Малыш Гарри, гордящийся украденным у старой, никому не нужной тригонометрии временем, первым поднял руку.
— Э-э, а сам Бэрримен смотрел на свой математический узор?
Мистер Виткатт печально кивнул.
— Именно. Об этом и речь. Один взгляд его и убил, «завесил», обратил в камень. Ирония судьбы. Столетиями люди писали всякие
Учитель принялся ворчать о блит-террористах, вроде темно-зеленых, которым не нужно оружие и взрывчатка, а только ксерокс или шаблон для рисования на стенах. Еще мистер Виткатт рассказал, что раньше телевидение работало вживую, без предварительной записи. Пока один темно-зеленый активист по имени Ти Зеро не вломился в студию Би-Би-Си и не показал в камеру блит, известный как «Попугай». В тот день погибли миллионы. Тогда было небезопасно вообще иметь зрение.
— И поэтому, э-э, вот эта специальная тьма на улице — чтобы люди не могли видеть подобных вещей? — осмелился подать голос Джонатан.
— Ну, в целом — да. — Старый учитель потер подбородок. — Вы все узнаете в подробностях. Только немного повзрослейте. Все это довольно сложно. Вижу, есть еще вопросы.
На этот раз руку поднял Халид. Всем своим видом показывая чисто академический интерес, он спросил:
— А все эти блиты так опасны? Или есть такие, которые только пугают, но не убивают?
Мистер Виткатт одарил его жестким оценивающим взглядом. После чего повернулся к доске с криво нарисованными треугольниками.
— Очень опасны. Как я уже сказал, косинус угла определяется…
Четверка членов внутреннего круга как бы случайно собралась в укромном уголке игровой площадки у грязной «шведской стенки», по которой никто никогда не лазил.
— Так что? Мы — террористы? — весело сказала Джулия. — Мы обязаны донести на себя в полицию.
— Нет. Наша картинка другая. Она не убивает людей. Она…
— …делает нас сильнее, — хор голосов.
— А против чего борются темно-зеленые? — спросил Джонатан. — Что им не нравится?
— Думаю, биочипы, — неуверенно предположил Халид. — Крохотные компьютеры, встраиваемые в головы людей. Они утверждают, что это неестественно, типа того. Я что-то читал в старом «Ныо Сайентисте» в библиотеке.
— Было бы неплохо иметь такой биочип на экзаменах, — мечтательно произнес Джонатан. — Но любые счетные устройства запрещено приносить. Все с биочипами в мозгах — оставьте ваши головы дома!
Друзья посмеялись. Но Джонатан внутренне содрогнулся, как будто ступил на несуществующую лесенку. Слово «биочипы» многократно звучало дома, когда родители скандалили по какой-то им одним ведомой причине. Джонатан вспомнил и слово «неестественно».
«Не дай Бог папа с мамой окажутся террористами», — подумалось ему. Ну уж нет, на них это никак не похоже.
— Там еще что-то было о системе контроля, — заметил Халид. — Никто не захочет, чтобы им управляли.
Как обычно, вскоре начали болтать о другом. Вернулись к старой теме: стенам второго вида тьмы, которыми в школе отмечали запретные территории, типа той, что вела в заветную кладовую. Бойся-клуб очень интересовало, как это работает, проводили эксперименты и кое-что уже сумели выяснить. Было зафиксировано следующее.