Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева
Шрифт:
На следующий день я зашел к Василию и спросил его, что он думает о поступке своего шефа. Василий был в недоумении и растерянности, совершенно не понимая этого поступка. После моего отъезда Поляков, по его словам, сразу же ушел к себе и на работу до сих пор не приезжал. Я же рассудил так, что полковник дико боится и ненавидит КГБ, зная, что я из КГБ, он решил отыграться на мне, выплеснув эту злобу на меня.
Зайдя к офицеру контрразведки, я поинтересовался его мнением о Полякове. Тот ответил, что это осторожный человек, к нам относится резко отрицательно, но подозрительных моментов в его поведении не отмечалось.
Через несколько дней я встретил Полякова в посольстве. Он был любезен, о случившемся не напоминал. И
Поляков был опасным, коварным и ловким врагом. Не чета Пеньковскому. Он долго скрывал вторую жизнь, жизнь изменника, долго мучился, дрожал, боялся своей тени, но продолжал делать свое гнусное дело. Ну и кончил тем, чем кончают все предатели, роковой точкой в конце жизненного пути Иуды.
По характеру Поляков был вспыльчив, холоден, расчетлив. В последние годы перед арестом был замкнут, часто грубо отзывался о подчиненных и коллегах по работе. У него не было близких друзей и товарищей. Он постоянно боялся провала и не общался с опытными сотрудниками спецслужб, боясь вызвать у них какое-либо подозрение в свой адрес» [577] .
Говорить о том, что он работал в первую очередь из идейных соображений — это не совсем верно. Он был большим ценителем охотничьего оружия и однажды попросил своих знакомых из ЦРУ подарить два дорогих ружья, которые он собирался увезти в Москву. «Мы предупреждали, — вспоминал позднее сотрудник американской разведки, который регулярно встречался с Д. Ф. Поляковым, — что их появление у него может вызвать подозрение и он просто не сможет объяснить факт их приобретения. Но в конце концов он настоял на своем, и мы купили ему ружья» [578] .
577
Мэнгольд Т. Цепной пес «холодной войны». — М., 2001, с. 296.
578
Там же, с. 310.
Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Полякова Д. Ф. к исключительной мере наказания за шпионаж и контрабанду. 4 марта 1988 года Президиум Верховного Совета СССР отклонил прошение о помиловании и 15 марта того же года приговор был приведен в исполнение [579] .
В 1981 году на контакт с французской разведкой вышел подполковник В. И. Ветров, помощник начальника отдела Управления «Т» (научно-техническая разведка) ПГУ КГБ.
579
Хинштейн А. Оборотень с Лубянки. — «МК в воскресенье», 1998, № 174-А (36), 13 сентября.
«Подполковник-инженер Ветров В. И., 1932 года рождения, русский, член КПСС с 1960 года, образование высшее. В органах госбезопасности с 1959 года. (…).
С 1976 года Ветров В. И. работал в Главном управлении КГБ СССР. За короткое время освоил новый для него участок работы. К выполнению служебных обязанностей относится творчески и с инициативой. Принимал активное участие в общественной жизни коллектива. Дважды избирался членом партийного бюро отдела. В последний год является военным дознавателем».
Это выдержка из служебной характеристики
В. И. Ветров родился в 1932 году в Москве. Родители работали на заводе. Жили бедно. Окончив школу, поступил в МВТУ им. Н. Э. Баумана. Затем два года проработал инженером на столичном заводе счетно-аналитических машин. Женился и у него родился сын.
В 1959 году на него обратили внимание кадровики из КГБ: два года учебы в разведшколе № 101 (теперь это Академия службы внешней разведки России) и три года работы в Центре в Управлении «Т» ПГУ КГБ СССР.
В 1965 году он под прикрытием должности старшего инженера ВО «Машприборимторг» начал работать в Париже, где занимался сбором научно-технической информации. Во время своего пребывания во Франции он имел широкий круг знакомств среди французских граждан, среди которых был и Ж. Прево, сотрудник фирмы «Томпсон-ЦЕР», изготавливающей электронное оборудование, в том числе и для французской армии. В то же время Ж. Прево являлся агентом Управления по охране территории, и поэтому не удивительно, что французская контрразведка пыталась проводить определенную работу по выяснению почвы для возможной вербовки Ветрова, правда, почему-то ей это не удалось.
В 1970 году Ветров вернулся и Москву и больше во Францию не выезжал. Несколько удачных вербовок, прекрасная характеристика и благодарность председателя КГБ.
В 1974 году вторая командировка, теперь в Канаду, но из нее он был досрочно отозван по трем причинам: пьянство, нарушение правил поведения советских граждан за границей и попытка вербовки местной контрразведкой. С таким «букетом» грехов можно было запросто «вылететь» из внешней разведки, но В. И. Ветрова всего лишь отстранили от оперативной работы (теперь он не мог выезжать в загранкомандировки) и перевели в аналитическое подразделение [580] .
580
Битвы, выигранные в постели. — М., 1999, с. 316.
Несколько лет спустя его коллега по работе в Управлений «Т» ПТУ КГБ СССР вспоминал— . «Он казался всегда компанейским, всегда приветлив. Но потом в нем проявилась какая-то меркантильность, стремление что-то выгодно достать, продать. Из-за таких манипуляций его и отозвали из второй командировки.
Страсть к наживе, преувеличенное самомнение о своих способностях и неудовлетворенное чрезмерное честолюбие, пристрастие к спиртному и женщинам, а также неустойчивость толкнули его на предательство» [581] .
581
Тарасов И. Важные вопросы мы решаем на балконе. — «Бизнес и безопасность», 1997, № 4.
По словам В. В. Галкина, бывшего сотрудника Управления «Т» ПГУ КГБ, Ветров работал в «аналитическом управлении и из-за недостаточно строгого режима секретности имел доступ к самым огромным… объемам сверхсекретной информации о персоналиях, о работе наших сотрудников в разведке противников.
В. И. Ветров занимался аэрокосмической темой, разработками, интересующими Министерство обороны. Информация о технологии летательных аппаратов уходила через него, несмотря на то, что всегда предпринимались все меры для зашифровки источника информации» [582] .
582
Хинштейн А. Оборотень с Лубянки. — «МК в воскресенье», 1998, № 174-А (36), 13 сентября.