Научу тебя плохому
Шрифт:
— Куда ты меня несешь? — спрашиваю, продолжая цепляться за шею парня.
— В душ, — отвечает он, ни на секунду не прекращая движения, даже не замедляясь.
— Что? Нет, я не хочу.
Я начинаю нервно дергаться, понимая, к чему все идет.
— Прекрати вырываться, Есь, я не насильник, малыш, — он произносит тихо, открывая дверь в ванную. Молча вносит меня в небольшое помещение и, опустив меня на пол, включает свет и закрывает дверь.
Я неосознанно делаю шаг назад, у меня вновь появляется стойкое желание прикрыться. А Марк, словно мысли мои читая, в один лишь широкий шаг пересекает разделяющее нас расстояние, крепкие мужские руки вновь обхватывают мое,
Я невольно прикрываю глаза начинаю дышать чаще, потому что воздуха катастрофически не хватает. Но нет, я не боюсь. Это странно, совершенно необъяснимо, впрочем, как и мое настолько развязное поведение. По всем законом логики я должна вырываться, должна пытаться освободиться, а я продолжаю стоять истуканом, прижимаясь к едва знакомому парню, которому еще несколько минут назад позволила больше, чем кому-либо в своей жизни.
Марк, не дожидаясь моего ответа, моей хоть какой-нибудь даже малейшей реакции, кладет ладонь на мою поясницу, ведет шероховатыми пальцами вверх по позвоночнику и обратно, к крестцу и ниже. И теперь уже обеими руками совершенно бесстыдно сжимает мои ягодицы. Нужно оттолкнуть, конечно, нужно. Хотя бы попытаться. Вот прямо сейчас просто оттолкнуть. Он же не станет брать силой, он обещал, и я верю, наверное, это глупо, но верю. Вот сейчас подходящий момент, просто сказать нет, начать сопротивляться хотя бы для того, чтобы сохранить остатки самоуважения, сохранить хоть каплю достоинства. Хотя о каком достоинстве вообще может идти речь, после сегодняшних событий. Я провела себя, как девка легкомысленная, развязная. И нет никакого достоинства и самоуважения больше тоже нет.
— Ну так что, боишься? — Марк зачем-то повторяет свой вопрос, продолжая водить губами по моему виску.
— Не боюсь, — отвечаю честно, да и он ведь все прекрасно чувствует и понимает, просто издевается, дразнит в очередной раз. Все он видит и реакцию мою видит, и как я на столе кухонном его ласкам отдавалась он прекрасно помнит. — Просто то, что произошло… так нельзя.
— Нельзя? — я в его голосе слышу неподдельное удивление. — Почему? Это физиология, Есь, если тебе так проще, ничего плохого в этом нет.
— Ты просто не понимаешь, — произношу все также тихо. Ну как я ему объясню, что за пару минут до случившегося с нами на кухне, я с другим переписывалась и что… да, Боже, это даже в моей собственной голове звучит грязно и неправильно.
— Все я понимаю, Есь.
И, пока я медленно перевариваю сказанные им слова, он кладет свою большую ладонь на мой затылок, надавливает, вынуждая податься ближе и запечатывает мой рот жадным, бесстыдным поцелуем. Языком ныряет внутрь, практически меня вылизывая. И это так грубо, так грязно, так развязно, что, наверно, в другой ситуации, с другим человеком я бы обязательно впала в истерику. А с Марком, с ним все не так, с ним в принципе все иначе.
Поцелуй прекращается также внезапно, как и начался. Я даже понять ничего не успеваю, стою совершенно ошалелая от происходящего, жадно глотая воздух и чувствуя, как подкашиваются ноги и кружится голова, а потому не сразу замечаю, что Марк стоит на коленях. И когда только успел опуститься?
Он цепляет пальцами резинку моих штанов, тянет их вниз и только в этот момент мне удается опомниться. Я хватаюсь за собственные штаны, мотаю головой.
— Нет, не надо этого делать.
Удивляюсь, как у меня вообще сил хватает на сопротивление. Марк вздыхает, осматривает меня голодным, порочным взглядом. Зрачки парня заметно расширяются, практически полностью перекрывая
— Тебе же приятно, Есь, перестань сопротивляться, сегодня ничего не будет, я тебя только поглажу.
Его голос действует гипнотизирующе, и я всерьез начинаю думать, что в еде или воде что-то было. Иначе как еще объяснить мое совершенно неадекватное, необъяснимое поведение и совершенно незнакомое, такое пошлое и неправильное желание?
— Ты что-то мне подсыпал? — выпаливаю над одном дыхании.
— Чего? — он отрывается от моего живота, несколько раз моргает удивленно, словно пытаясь понять смысл сказанного, а потом расплывается в широченной улыбке, напоминая мне до ужаса довольного котяру, вдоволь набившего брюхо. — Нет, малыш, ничего я тебе не подсыпал.
— Тогда почему…
— Потому я тебе нравлюсь, малышка, — он снова целует мой живот, размыкает мои сомкнутые на резинке штанов пальцы, и убирает мои руки в стороны. Тянет вниз штаны вместе с бельем, продолжая покрывать поцелуями ставшую болезненно-чувствительной нижнюю часть живота.
— Переступи, — приказывает хрипло, и я, словно загипнотизированная, выполняю его приказ.
Теплые, немного шершавые ладони перемещаются на мои бедра, большие пальцы скользят по внутренней стороне. Мне становится невыносимо жарко, сердце в груди набирает темп, в ушах нарастает гул. Марк подхватывает одну мою ногу, закидывает ее на свое плечо, целует внутреннюю часть бедра чуть выше коленки, поднимается выше и останавливается посередине. Я размыкаю губы, дышу рвано, вспоминая не к месту сцены из книг, в которых описывались подобного рода ласки. Да что там, я и сама их описывала. Никогда ничего подобного не испытывала и ориентировалась лишь на прочитанное и самостоятельно изученное с помощью интернета.
— Не сегодня, — Марк оставляет быстрый поцелуй на моем бедре, ставит мою ногу на пол и резко поднимается на ноги. И пока я, совершенно потерянная и, стыдно признаться, ждавшая… да сама не знаю, чего ждавшая, глупо хлопаю ресницами, Марк стягивает с себя штаны вместе с бельем. Словно получив по голове увесистой дубинкой, я прихожу и в себя и стыдливо зажмуриваюсь. Я даже не думаю, это просто рефлекс.
— Открой глаза, — слышу голос рядом с собой. — Еся.
— Не могу, — ну что я несу.
Марк хрипло посмеивается, берет мои руки в свои, кладет к себе на грудь. Я чувствую, как сильно она вздымается, чувствую, покрывшуюся испариной кожу.
— Открой, — шепчет он рядом с ухом, наверняка уже поняв, что ухо — моя эрогенная зона. Я и сама только сегодня выяснила, там на столе.
Открываю медленно сначала один глаз, потом второй. Вниз смотреть не решаюсь, не могу. И вообще страшно. Да страшно. Я никогда не видела обнаженных мужчин, сегодняшний курьезный случай не считается, я там тоже ничего не видела, сразу прикрыла глаза.
— Совсем не интересно? — Марк продолжает шептать, обхватывая губами мочку уха и слегка ее посасывая. Боже, ну почему это так приятно?
— Что? — переспрашиваю, понимая, что начинаю терять связь с реальностью.
— Совсем не интересно посмотреть? Потрогать?
Он толкает меня назад и только спустя мгновение я осознаю, что мы в душевой кабинке. Марк задвигает дверцу и включает воду. Сверху на нас обрушивается теплый поток из лейки. Я неосознанно прижимаюсь к парню и понимаю, что зря, очень зря. Потому что нечто крупное и твердое утыкается мне в нижнюю часть живота.