Научусь тебя любить
Шрифт:
Пока я размышляла над этим вопросом и с ужасом представляла различного вида башни из волос, началось то, что я видела только в фильмах. Когда девушку из восточной семьи отдают замуж, ее пытают точно так же, да еще и завывают где-то на заднем плане. Ни Таллана, ни другие горничные, слава богу, не голосили, но с каждой секундой я чувствовала себя такой вот восточной невестой. А ведь я даже не собиралась замуж за их шейха! Принца, в смысле.
В виденном мной эпизоде руки невесты расписывали из тюбика тонкими узорами. Кажется, хной. Мне рисунок наносили кисточками, обмакивая их в чашу с чем-то, по виду напоминавшим масляную краску. Из-за этого было мокро, холодно и щекотно. Но от того, что я могла видеть, захватывало дух. Это были даже не столько рисунки, сколько вязь из непонятных
И этот узор вился по всему телу, с рук переходя на спину, оттуда - на живот, спускаясь по ногам до самых ступней. С прической давно закончили, а меня все крутили, нанося новые и новые штрихи. Зачем? Разве это не скроется церемониальным нарядом?
За полтора часа до церемонии роспись была почти завершена.
Мне дали несколько минут, чтобы вздохнуть спокойно и перекусить. Пока Таллана - я даже не заметила, как она уходила, - не внесла в комнату поднос с едой, я не осознавала, насколько проголодалась. Однако ужин мне подали более чем скромный: две тарелочки с салатами, фрукт, по вкусу и цвету напоминающий банан, только круглой формы, и песочное пирожное к чаю. Таллана пояснила, что после церемонии пройдет праздничный ужин, являющийся обязательной частью вечера. Наедаться после полуночи? Жуть какая.
От смущения, которое я испытывала поначалу, находясь в одном белье среди полностью одетых женщин, к этому времени ничего не осталось. Да и к моменту, когда я взяла в руки первую тарелочку с салатом, оно не подумало появиться, так что я спокойно ужинала, стоя в неглиже у стола и держа еду на весу. Видимо, на смущение просто сил уже не оставалось. Если у них подготовка к помолвке такая долгая и утомительная, каково же тем, кого наряжают на собственно свадьбу?
Мой наряд, разложенный на диване, двух ближайших пуфиках и столе, ждал своего часа. Более-менее нормально я его смогла рассмотреть во время ужина, и меня до глубины души поразил цвет. Я никогда не видела серого жемчуга, но, если он и может быть серым, то он наверняка будет именно таким. Название цвета на языке жениха я не разобрала, но в голову упорно лезло именно это определение - жемчужный серый. Назначение многих мелких вещичек для меня оставалось тайной, как и порядок надевания всего этого, но разложенная на диване туника, так поразившая меня, была определенно верхним платьем. Хотя и платьем ее назвать сложно: длинная, до пят, без рукавов, она вызывала прочные ассоциации с кельтскими нарядами.
Облачение во все это заняло еще какое-то время, и с каждой секундой я все больше и больше чувствовала себя куклой. Увлекшиеся девушки летали вокруг меня, цепляя то одну вещицу, то другую, заставляли поднимать руки и неодобрительно цокали языками, если я пыталась бунтовать. Я же постепенно теряла терпение. Почему я должна терпеть все это, если замуж за их принца все равно не выйду? Сначала было интересно: ну как же, ведь такое только в фильмах и видела, а тут наяву - и со мной! Однако к тому моменту, как меня снова усадили на стульчик перед туалетным столиком - и снова без возможности увидеть свое отражение в зеркале, - я готова была рычать и кусаться. Наверное, зайди в ту секунду в мою комнату жених, я бы и ему не побоялась высказать свои претензии - настолько раздражение вытеснило все остальные эмоции, даже страх.
Закрыв глаза, глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Горничная, ответственная за нанесение макияжа, приняла это за добрый знак и потянулась к моему лицу. От прохладного прикосновения я дернулась и открыла глаза. Девушка поспешно отскочила:
– Извините.
Медленно-медленно выдохнув, я постаралась улыбнуться:
– Ничего страшного. Можешь начинать.
А про себя повторяла, что уже буквально через пару часов планы местной королевской семьи на мой счет рухнут, а меня отпустят домой. Ради возвращения в собственный мир можно и потерпеть все это.
Помимо обычного, привычного для меня макияжа, последним штрихом в процессе подготовки невесты стал рисунок на правой стороне лица. Я снова чувствовала
За полчаса до начала церемонии я была полностью готова - даже все положенные украшения на меня нацепили, - и только тогда Таллана позволила мне взглянуть на себя в зеркало. Увиденное... вызывало двойственные чувства.
С одной стороны, я никогда еще не была такой красивой. И вряд ли буду. С другой же... из зеркала на меня смотрела кукла. Выглядящая чуть более взросло, чем я, более нежная и даже хрупкая, но... какая-то неживая. С той девушкой, что стояла по ту сторону зеркала, у меня не было общих черт. Она была великолепной, незнакомой мне статуэткой.
Все, что я видела в отражении, было именно таким - незнакомым. Даже глаза: большие, выразительные, они казались наивно распахнутыми глазами куклы. Господи, что эти горничные в них закапали, раз они так загадочно блестят? Потребовалось некоторое время, чтобы оторваться и перестать искать в этих глазах ответы на все существующие в мире вопросы.
Впрочем, радости это принесло мало. Лицо выглядело уже, чем есть на самом деле, и это тоже вызывало чувство неловкости. К тому же губы... губы так ярко и провокационно я тоже никогда не красила. Успокаивала только прическа: изящное сооружение из косичек и локонов, наверняка имеющая какое-то тайное значение. Прядь, спускающаяся на плечо, так и манила прикоснуться к ней - и словно бы невзначай скользнуть пальцами по нежной, не прикрытой одеждой коже.
Разочарованная, но в то же время в какой-то мере очарованная увиденным, перевела взгляд на наряд. Сквозь прозрачные рукава нижней рубашки была видна каждая черточка змеившегося по коже рисунка. За ним хотелось следовать; стало почти больно, когда взгляд вдруг споткнулся о серый жемчуг туники, который, впрочем, через секунду так же завладел вниманием. Раньше мне всегда казалось, что серый плохо сочетается с красным. В любом другом случае - возможно, но в этой ситуации... Вышивка вдоль выреза совпадала цветом с камнем, что украшал мое кольцо, и она невольно притягивала взгляд к груди, обтянутой тканью туники и видневшейся лишь слегка. Однако выглядело это почему-то слишком эротично, а потому - смущающе. Я покраснела и решила ради сохранности собственных нервов посмотреть на что-нибудь не столь провоцирующее.
Такового не было. Разрезы на верхней юбке начинались практически от середины бедра, и в них выглядывали шаровары, такие же воздушные и прозрачные, как и нижняя блуза, позволяя увидеть спускающийся до самых пальчиков узор и выставляя на всеобщее обозрение ноги. Обувь представляла собой сандалии на невысоком каблуке: этакое переплетение множества ремешков, непонятным образом удерживающихся на ступнях.
Этот наряд, при всей его мнимой закрытости, оказался чересчур откровенным, призванным соблазнять и околдовывать. Учитывая цветовую гамму - нетрудно догадаться, кого именно. Я снова начала злиться. Ну, знаете!.. Это же форменное издевательство и надо мной, вынужденной появиться перед незнакомыми людьми в подобном одеянии, и над принцем! Не знаю и знать не хочу, как у него при таком-то даре обстоят дела с противоположным полом, но провести весь вечер рядом с соблазнительно одетой куклой без возможности что-либо сделать дальше... я бы такого в качестве наказания и врагу не пожелала. В этом дворце второго принца либо очень сильно любят, либо так же страстно ненавидят.
Девушки, внимательно следившие за мной и наверняка ожидавшие восторженных восклицаний, одним плавным движением отступили на шаг. Даже Таллана передернула плечами, отворачиваясь. Я снова взглянула на собственное отражение. На миг в глазах вспыхнули красные искры, но это наверняка был лишь отсвет от камней в серьгах, совпадающих по цвету с тем, что сидел на пальце. А даже если и нет... Не желаю об этом думать.
– Что это?
– я дотронулась кончиками пальцев до узора на лице. В отличие от той, что вилась по всему телу, эта вязь казалась законченной именно а таком, коротком варианте.