Наука Плоского мира. Книга 4. День Страшного Суда
Шрифт:
Жители планеты самонадеянно именуют себя homo sapiens, что на одном из их мёртвых языков означает «человек разумный». В то же время их деятельность редко подпадает под это определение, разве что случайно и в исключительных случаях. Им бы следовало называть себя pan narrans, то есть «обезьянами-сказочниками», поскольку превыше всего они ценят хорошо закрученный сюжет. Нарративиум вошёл в их плоть и кровь, и сейчас они упорно переделывают свой мир, чтобы он походил на Мир Диска. И действительно, события вдруг начали происходить потому, что кому-то этого очень хочется. Люди изобрели свою собственную магию с заклинаниями типа: «Выдолби лодку», «Включи свет» или «Войди в Twitter». Этот сорт магии – чистой воды жульничество, поскольку за кулисами действуют всё те же правила. Впрочем, если ты –
Об этом и о многом другом мы говорили в первом томе «Науки Плоского мира». В том числе о гигантском моллюске и «большом скачке вбок» горемычной крабьей цивилизации… Бесконечная череда природных катаклизмов помогла волшебникам осознать то, что они подозревали с самого начала: Круглый мир – не самое безопасное место для жизни.
По-быстрому прокрутив историю Круглого мира, волшебники перескочили от не внушающих особого оптимизма приматов, толпящихся у Чёрного камня, до крушения космических лифтов. Видимо, нашёлся кто-то достаточно разумный, кто, наконец, понял намёк, и все жители покинули планету, устремившись к звёздам в надежде избежать очередного Ледникового периода.
Но вы же не думаете, что это были потомки обезьян, правда? Поскольку у обезьян, похоже, было только два увлечения: секс и драки.
Во втором томе «Науки Плоского мира» волшебники с изумлением узнали, что разумные покорители космоса действительно произошли от приматов. Странный новый смысл слова «происхождение» стал позже причиной серьёзных проблем. Волшебники открыли, что Круглый мир попал в неправильную брючину Штанов Времени, из-за чего отклонился от первоначального пути. В итоге люди, получившиеся из приматов, оказались злобными дикарями, а их цивилизация – насквозь пронизанной суевериями. Им бы ни за что не удалось покинуть планету вовремя и избежать гибели. Что-то явно вмешалось в историю Круглого мира.
Чувствуя определённую ответственность за судьбу своего курьёзного творения (примерно так же, как вы беспокоитесь за прихворнувшего хомячка), волшебники отправились на планету и обнаружили, что она буквально заражена эльфами. Эльфы Плоского мира – это вам не те благородные существа, о которых повествуют легенды мира Круглого. Если эльф прикажет вам съесть вашу собственную голову, вы незамедлительно повинуетесь. Нельзя было просто вернуться в тот момент, когда на планету прибыли эльфы, и вышибить их вон. Стало бы только хуже. В итоге зло ушло, забрав с собой, к сожалению, все крупицы изобретательности.
Исследовав историю Круглого мира, которая должна была произойти при условии правильного развития событий, волшебники заключили, что два человека, которые должны были сыграть в ней ключевую роль и выделиться среди немногих мудрецов, так никогда и не родились. Оплошность пришлось исправить, чтобы вернуть планету в нужную колею. Этими людьми стали Уильям Шекспир, чьи творения пробудили подлинный дух человечества, и Исаак Ньютон, ставший основателем подлинной науки. Несмотря на определённые трудности и кое-какие забавные происшествия, в ходе которых пришлось даже выкрасить потолки в чёрный цвет, волшебникам удалось подтолкнуть человечество к тому единственно верному развитию событий, позволившему ему избежать полного уничтожения. Шекспировский «Сон в летнюю ночь» окончательно склонил чашу весов в пользу людей, выставив эльфов в смешном свете. А ньютоновские «Математические начала» ориентировали людей на движение к звёздам. Казалось, миссия волшебников была выполнена.
Как бы не так.
В третьем томе «Науки Плоского мира» планета в очередной раз угодила в передрягу. Благополучно вступив в Викторианскую эпоху, обещавшую стать колыбелью развития технологии, мир снова свернул с пути. Да, технология развивалась, но черепашьим шагом. Некоторые жизненно важные для нововведений стимулы были утрачены, и наш хомячок, то бишь человечество, занемог вновь. Очередная ключевая фигура написала неправильную книгу. Преподобный Чарльз Дарвин в своей «Теологии видов» столь замечательно ловко объяснил сложность и многообразие жизни божественным вмешательством, что наука и религия слились воедино. В ходе конструктивных прений [3] окончательно была утеряна творческая искра. К тому времени, когда преподобный Ричард Докинс написал-таки «Происхождение видов» (как положено, они у него произошли в результате естественного отбора и так далее, и тому подобное), было слишком поздно кидаться строить космические корабли. Ледниковый период стоял у порога.
3
Выражение
Короче говоря, одного факта рождения Дарвина оказалось недостаточно. Необходимо было добиться, чтобы он написал правильную книгу. Вот тут-то всё и пошло наперекосяк, а вернуть историю в нужное русло оказалось невероятно трудно. Вопреки известному выражению, вовремя забитый в подкову гвоздь отнюдь не спасает королевство. Напротив, толку от этого – чуть, разве что лошади становится удобнее бегать. Ведь у того, что по-настоящему важно, всегда имеется множество причин. Потребовались огромная команда волшебников и более двух тысячелетий тщательной подгонки, чтобы заставить Дарвина сесть на «Бигль», затем не дать ему спрыгнуть с корабля [4] из-за морской болезни и поддерживать его зыбкий интерес с геологии до тех пор, пока экспедиция не добралась до Галапагосских островов.
4
Ну, «не дать спрыгнуть» – это сильно сказано. Дарвин оставался на суше, когда только было возможно, то есть где-то около двух третей своего «морского круиза».
Всё равно у волшебников бы ничего не получилось, если бы они вовремя сообразили, что кто-то активно противостоит их попыткам вернуть историю к «заводским настройкам». Это были Аудиторы Реальности – стойкие бойцы за Безопасную Жизнедеятельность, предпочитающие вселенные, где вообще не происходит ничего, и готовые на всё, лишь бы добиться своего. Они-то и препятствовали нашим героям.
Всё висело на волоске. Хотя волшебникам и удалось затащить Дарвина на Галапагосы, обратить там его внимание на вьюрков, пересмешников и черепах, ему потребовались годы для осознания важности этих существ. К тому времени черепашьи панцири были давно выброшены за борт, после того как их содержимое съели, а всех вьюрков Дарвин отдал какому-то орнитологу. Пересмешники его всё-таки заинтересовали. Ещё больше времени у него ушло на то, чтобы сделать решительный шаг и вывести слово «Происхождение» вместо «Теология», до тех пор же он писал учебники об усоногих рачках. Закончив, наконец, своё «Происхождение-1» и взявшись за «Происхождение-2», Дарвин снова сделал очередную глупость, назвав сей труд «Происхождением человека». Право же, восхождение человека к светлым вершинам стало бы куда более удачным маркетинговым ходом.
Как бы то ни было, волшебники добились успеха. Они даже прихватили Дарвина в Плоский мир, чтобы познакомить с Богом Эволюции и дать полюбоваться на колёсных слонов. Публикация «Происхождения» утвердила соответствующее направление развития мира как единственно возможное. (Концепция Штанов Времени примерно в этом и заключается.) Круглый мир был в очередной раз спасён и отправился на полку собирать пыль…
Как вдруг…
Глава 1. Великие вещи
Рано или поздно каждый уважающий себя университет должен обзавестись Большой (а лучше Большой-Пребольшой) Штуковиной. Как выразился бы руководитель отдела Нерекомендуемо-прикладной магии Незримого Университета Думминг Тупс, это закон природы. Штуковина не может быть слишком большой или слишком маленькой. Кроме того, она определённо должна быть материальной.
Пожилые волшебники, не сводившие глаз с шоколадного печенья, разложенного на подносе, который внесла служанка, слушали с тем вниманием, которое только и можно ожидать от людей, внезапно поражённых острым приступом шоколадного голодания. Из тщательно написанной и прекрасно аргументированной речи Думминга Тупса выходило следующее: согласно подробным исследованиям Библиотечного Пространства (или, если по-простому, Б-пространства) оказывается, что отсутствие присутствия Большой-Пребольшой Штуковины – весьма прискорбный факт и даже более: неимение данного артефакта в академическом заведении, в котором слушатели имеют честь находиться в данный момент, автоматически превращает его в объект шуток и сардонических ухмылочек со стороны научного сообщества, которое со стыдом отказалось бы считать почтенных волшебников своими коллегами по цеху. Упоминание о сардонических ухмылках в данном случае вдвойне обидно, поскольку кто-кто, а учёные точно знают значение слова «сардонический».