Наука побеждать
Шрифт:
— Сущий пустяк, — Темный маг недобро улыбнулся. — Приглашаю тебя… на охоту.
Глава 20
— Мы забрались слишком далеко, самое время повернуть назад, — протянул я, едва поспевая за Сиамом.
Увы, но с тем же успехом я мог попросить каменную стену подвинуться.
Сиам одержимо пер вперёд, и как бы я ни пытался его тормозить, все было тщетно. То ли дело было в моей скромной ауре Смерти, то ли в нетерпении самого Сиама.
По крайней мере он то и
— Ну сейчас-то мы всем покажем… Учитель будет мной гордиться… Я докажу, что достоин…
И чем дольше я шел вместе с Сиамом, тем сильнее понимал, что у магика проблемы.
Во-первых, он то и дело поминал Самди Тэнебре Седьмого, и в эмоциях магика явно читалось желание оправдать возложенное на него доверие.
Я не психолог, но лично мне было очевидно, что все те комплексы и головняки, которые Сиам успешно скрывал глубоко внутри, вылезли наружу вместе с кадавром… Но о нем чуть позже.
Во-вторых, Сиам то и дело облизывал губы, а его аура, до этого представляющая собой непоколебимый шар Смерти, больше походила на нестабильный клочок Тьмы.
И что-то мне подсказывало, что дело было в ритуале, над которым маг работал последние дни. Слишком много Сиам вложил в этот проект, слишком сильно связал себя с этим кадавром...
Ну и в-третьих, сам кадавр.
Не знаю, в каком воспалённом воображении родилось это чудище, но от одного взгляда, брошенного на него, становилось противно.
Я хорошо помню первый момент нашей встречи с Денебери — тогда от его шатра, да и от него самого так и несло мучениями и страданиями. Не ласковой Смертью, которая дарит умиротворение, но пугающей душу жутью.
И точно такие же эмоции я испытывал при использовании Глаза Смерти. Та пещера с цепями… Бррррр!
До сих пор от одного воспоминая во рту горчит и хочется сплюнуть!
Так вот, эманации, исходящие от кадарва, и витающие в ауре Сиама нотки до чертиков напоминали Ануба.
Злоба и ненависть — визитная карточка заточенного в Подземном мире рогатого… бога Смерти?
И самое главное, Сиам и не думал реагировать на мои увещевляния и уговоры. А его кадавр безошибочно находил прячущихся от него песьеголовых.
Проводив взглядом бездыханное тело легионера, я взглянул на кадавра Сиама и, не удержавшись, скривился.
Если Сиам создавал этого кадавра по инструкции — это одно, но если он черпал вдохновение в своем воображении, то у темного мага однозначно проблемы.
Высоченная — на пять-шесть метров выше среднестатистического домика — многоножка передвигалась так, будто она или пьяная, или вот-вот упадет.
И то многоножкой в классическом понимании она не была.
Что-то среднее между пауком, многоножкой и сенокосцем. Кажется, так называются эти твари, которые могут похвастаться ну ооочень длинными ножками?
К слову, я так и не успел посчитать сколько ножек
Хуже того, эти костяные ножки оканчивались стальными пиками, и эти хрупкие, на первый взгляд, конечности шутя пробивали стены домов. Что уж говорить о щитах легионеров?
Я несколько раз был свидетелем того, как кадавр, ринувшись вперед, накалывает псов словно канапе, а тех, кто успел забежать в дом, просто-напросто пронзает прямо сквозь крышу или стены…
Но самое мерзкое были не эти тонкие, как спицы и острые, как иглы ножки, нет! Самоё мерзкое — была утроба кадавра.
Издалека утроба была похожа на тюк картошки, но когда мне «повезло» рассмотреть её чуть ближе, я с отвращением понял, что она представляет из себя бугрящийся кожаный мешок.
И изнутри этот мешок светился болотно-зеленым светом.
И эта пакость с удовольствием жрала одаренных…
Когда кадавр в первый раз резко метнулся в сторону и, сложившись, шмякнулся утробой об землю, я подумал было, что он наконец-то исчерпал свой ресурс.
В голове уже выстраивался план, как я буду вытаскивать Сиама, но… кадавр, оказывается, упал на шамана песьеголовых и с хлюпаньем всосал его в себя.
После этого свечение стало ярче, а движения кадавра стали… быстрее.
Так мы и шли.
Кадавр колол песьеголовых и, почуяв шамана, с жадностью кидался к нему, невзирая на летящие в него пилумы и копья.
За все то время, которые мы блуждали по брошенной людьми правой части Стального района, кадавр потерял семь лап, а еще две бессильно волочились за ним.
Но, судя по мерцающему брюху, кадавр и не думал останавливаться. Впрочем, как и Сиам.
Вот только если кадавр был тупой нежитью и выполнял приказ своего хозяина, то Сиам, судя по поведению, твердо вознамерился стать спасителем Лютиков.
И Темного мага ничуть не смущало, что мы медленно, но верно оказываемся в окружении.
В отличие от меня.
— Сиам…
— Сиам, нас окружают…
— Сиам, приди в себя! Всех псов не убить!
Прикасаться к магу я опасался.
Не знаю, как передать, но внутри теплело стойкое чувство, что, если я трону темного за плечо, кадавр тут же кинется на меня.
Причем, сделает это с удовольствием.
Я несколько раз чувствовал на себе внимание этого кадавра, и мне эта ситуация жутко не нравилась.
Де Грасс знал, кого посылать вместе с Сиамом — любой другой на моем месте или бы сбежал, или бы попробовал остановить Темного мага силой.
И, ожидаемо, пошел бы на завтрак кадавру.
Бросить Сиама? Нет.
И дело даже не в том, что мы своих не бросаем, а в опасности, которую представляет из себя Сиам.
Да и сон мне показывали явно не зря… Боюсь представить, что будет, если некромант сумеет перехватить у Сиама контроль над этой мерзостью.