Наукоград:авария
Шрифт:
Сегодня Силан Давидович, сидя в высоком кресле у окна (кресла для него были изготовлены по заказу, дабы в сидячем положении директор не казался ниже своих собеседников), был в прекрасном расположении духа. Был конец недели, пятница 24-го мая. Дела шли нормально. Ему удалось отстоять неплохой бюджет института на текущий год, привлечь хорошие инвестиции под инновационные проекты (в реализацию которых ни он сам, ни будущие исполнители не верили). Досталось это нелегко - за год непрерывных поездок в центр и на дальний аэропорт карликовая директорская попка оставила темный потертый след на кожаной розовой обшивке личного мерседеса. Но Силан Давидович не жалел ни своего зада, ни мерседеса ради благополучия любимых и мало оплачиваемых научных сотрудников института. Редкие дни, когда водитель мерседеса мог спокойно подремать в неподвижном салоне авто под окнами
Эта пятница была приятна Силану Давидовичу еще и тем, что закончились хлопоты по подготовке большой Международной конференции, которая должна была состояться в Вязне на следующей неделе. Он с женой собирался провести уик-энд на даче у местного предпринимателя Синюгина. Они сдружились несколько лет назад на почве искреннего интереса коммерсанта к науке и столь же искреннего интереса директора к местной экономической деятельности. Ходили слухи, что эта дружба скрепляется также тайными свиданиями молодой супруги директора и его коммерческого друга, но кто жил в маленьком городе, тот знает, чего стоят подобные слухи... Дача (а скорее, поместье) местного олигарха привлекала директорскую чету огромным подогреваемым бассейном, бильярдным залом, и бесподобным винным погребом - у них такого пока не было, ведь член-корреспондент РАН Силан Давидович был директором НИИ только первый срок.
Большие маятниковые часы, стилизация под антиквариат, подарок институту от Газпрома в один из юбилеев, пробили шесть часов. Силан Давидович встал, собираясь закрыть окно, но шум детских голосов был заглушен раньше громким голосом Светочки, который, будучи по силе сравним с ревом теннисистки Шараповой, в тоже время звучал гармонично, и любая фраза заканчивалась тоникой нижнего регистра из арии оперной певицы:
– Силан Давидович, с Вами хочет поговорить Егор Кузьмич. Соединить?
– Разумеется.
"Что еще придумал этот местный Дзержинский?
– подумал Силан Давидович.
– Всё уже сегодня обговорили - каких иностранцев куда водить".
– Ну, Егор Кузьмич, что еще пронюхали твои доберман-пинчеры?
– Не шути, Силан. Дело срочное и неожиданное. Говорить не могу - линия прослушивается.
– Кем прослушивается? Тобой же?
– Опять шутишь. Сейчас иду к тебе, тогда и "пошутим".
– Что за секретность? Сто лет от тебя такого не слышал.
– А такое и бывает раз в сто лет, слава богу, - начальник местного ФСБ повесил трубку.
Уже через пять минут Егор Кузьмич вошел в зал-кабинет директора, первым делом закрыл окно и уселся было в карликовое кресло у стола. Крупная задница чекиста не поместилась между ручек кресла, и он пересел на кресло посетителя.
– Ты, господин директор, тоже не садись в свое кресло - все равно вскочишь, - начал он после небольшой паузы, во время которой заставил хозяина кабинета подольше быть в тревожной неизвестности. Силан выдержал его тяжелый взгляд.
– Получена, понимаешь, шифровка из центра - есть предположение, что готовится теракт на территории вашего института. Сам понимаешь, где это, скорее всего, может случиться.
– Понимаю, - ответил после непродолжительного молчания директор.
– На нашем реакторе, вероятно? И когда это...должно быть?
– Ну, ты что, Силан! Этого не должно быть! И вообще, кто это тебе скажет? Террористы, что ли, сделают сообщение в местной прессе о своих планах?
– Я думаю, мы успеем провести Конференцию, да?
– Ничего не могу сказать. Установка у вас сейчас в работе? Можно ее остановить?
– Ты думаешь, это может случиться...?
– Да, в любую минуту. Но повторяю - это не должно случиться. Надеюсь, тебе, хитроумному директору, понятно, чем это кончится?
– Егор Кузьмич, наш лазерно-ядерный реактор ЛЯР-2 - это не Чернобыль и не атомная бомба. Даже если, предположим, случится авария - населению города это не грозит. Меня много раз уверяли умные теоретики этой установки и главный инженер.
– Умные теоретики, население!
– передразнил Егор.
– Ну и думай про население, умный директор! А я буду думать про себя. В общем, так: я своим уже дал соответствующие указания, а ты собирай
Егор Кузьмич ушел, аккуратно закрыв за собой двойную дверь кабинета.
Силан Давидович, настроение которого давно уже резко ухудшилось, взял трубку мобильника и мрачно сообщил жене:
– Леля, шофера пока не вызывай - возможно, мы поедем к Синюгину позднее... Или вообще не поедем. Что? Нет, ему не звони - я сам.
После разговора с начальником ФСБ ошарашенный Силан Давидович сел за круглый стол, что он редко делал, будучи один в кабинете, и постарался как-то осмыслить это весьма неприятное, и главное - не своевременное известие (будто неприятные известия бывают своевременными!). А известие было крайне несвоевременно - уже в воскресенье начнут съезжаться участники международной конференции в честь 15-летия пуска первого лазерно-ядерного реактора ЛЯР-1. Никогда ему не приходилось раньше решать одновременно несколько задач, каждая сложнее другой. "Что теперь делать с Конференцией, как праздновать, если в любой момент есть опасность ядерной аварии? А этот профессор Гюнтер... Он обязательно полезет на установку, да еще со своим неразлучным дозиметром. Его надо встречать в воскресенье в аэропорту. Вместе с двумя дочками. Прелестные создания! Мечтал познакомить их с моим Альбертом. На всякий случай.... А теперь что? Отменить форум? "Дорогие коллеги! Спешу вас уведомить, что ввиду возможности террористического акта на установке Конференция отменяется... нет... переносится... нет... откладывается до совершения акта. С глубоким уважением академик N". Какого акта, спрашивается? Ну, не того, о чем вы подумали. Ха! Я еще могу шутить... Авария на реакторе! А тут еще Синюгин. Какой Синюгин?! Какой аэропорт?! Какая Конференция?! Реактор! Вот - главное! Его нет - и меня нет. Тут уже путь не в Академию, а куда? От сумы и от тюрьмы не отказывайся? Накоси - выкуси!... Почему собственно этот теракт обязательно произойдет? Какой теракт?! У нас? В научном центре? Кому это нужно!? Эти доберман-пинчеры всегда что-то придумают, чтобы оправдать свои немалые зарплаты и бездействие. Значит так: Первое - надо получить подтверждение сообщения Егора". Аналитический и комбинационный ум Силана Давидовича, наконец, начал работать. "Это - прежде всего. Потом - собрать ответственных и настроить на бдительность. Наверное, отключить установку - это должно снизить последствия, даже если этот старый интриган прав"...
Не успел член-корреспондент Российской академии наук нажать кнопку вызова секретарши, как та уже появилась в дверях и своим изумительным голосом в манере Шараповой-Образцовой громко объявила:
– Все собрались, Силан Давидович!
"Как это она узнала мои мысли, бестия?" - удивился Силан Давидович.
– - – ---------------------- – -------- – ------------------------ – ---
Мыслей эта бестия не угадывала - просто имела прямую связь с Егором Кузьмичом. И, кроме того, была любопытна и догадлива. Наверное, эта белокурая ведьмочка могла бы даже эффективнее директора провести предстоящую трудную беседу с ответственными работниками установки и начальниками всех отделов безопасности института, которые толпились в приемной, неожиданно вызванные к "Великану" (так за глаза именовали директора) в необычное для совещаний вечернее время пятницы. Некоторые были схвачены звонком Светика буквально при выезде из города на дачу, другие - в раздевалке сауны или на теннисном корте, и только главный теоретик реактора оказался еще на рабочем месте - он по обыкновению только что явился на работу. Любовь Сергеевна Недолина, зам. гл. инженера установки по вопросам безопасности, запаздывала по совершенно объективной причине - она сидела в салоне и сушила голову, на которой парикмахер только что произвел очередной шедевр искусства куафера - Любовь Сергеевна готовилась вечером исполнить на концерте в клубе ученых собственные романсы, музыку к которым написал местный композитор Соловьев-Крутой.
– Приглашайте.- В голосе директора чувствовались неуверенность и раздражение - это преждевременное совещание помешало ему созвониться с приятелем из федерального центра, чтобы навести справку о возможности теракта.
Когда все расселись, и Силан Давидович увидел выражения лиц своих подопечных, ему на миг стало смешно. Захотелось сказать словами классика: "Я собрал вас, господа, чтобы сообщить пренеприятное ...". Но мысль о том, какое известие он им сообщит, сразу отбила охоту шутить. Обведя еще раз глазами всех присутствующих, он начал: