Навь Остров. Территория забытых богов
Шрифт:
– Готово!
– Воскликнул Платонов, сделав несколько оборотов, и качнул массивный маятник. Бронзовый диск с выгравированным рисунком и какими-то надписями несколько раз качнулся на длинном подвесе и замер на месте. Повторные попытки запустить часы тоже ни к чему не привели.
– Ну, оно и не мудрено, - заключил профессор, озадаченно скребя в затылке - любой механизм, в том числе и часовой, требует профилактики и обслуживания. А этими часами, как я понял, в последний раз занимались, чуть ли не при жизни самого графа Левашова. Так что твои опасения, Федя, оправдались.
Он опять нырнул
– Я, конечно же, не часовщик, и почистить механику не смогу, но можно попробовать вот это.
В руках Платонова оказался небольшой баллончик.
– О! "ВДэшка"?!
– Она, родимая! Поверьте, друзья, эта немудреная штука выручала меня много раз. Попробуем оживить старинный механизм современным средством. Авось поможет.
– А не повредит?
– Заопасался Матвей.
– Уверен - хуже не будет, это же не кислота какая-нибудь. А вот оживить, хотя бы на время, часы - шанс есть.
Заведя тоненькую красную трубочку в отверстие для ключа, Игорь нажал на колпачок распылителя. Универсальная проникающая смазка, панацея от многих бед для современных автолюбителей и не только - "ВД40", с шипением ворвалась в глубины механизма двухсот летнего возраста, размывая и растворяя накопившуюся за это время пыль и грязь, смазывая валики и шестеренки. Профессор сделал несколько продолжительных "пшиков", каждый раз меняя направление трубочки. Спустя какое-то время на подвесе маятника появились грязные, почти черного цвета, подтеки. Платонов указательным пальцем в обе стороны покрутил минутную стрелку, за которой, с положенной для ней угловой скоростью, двигалась и часовая.
– Ну что, еще раз попробуем?
Приведенный в движение маятник опять послушно закачался и, несмотря на опасения друзей, останавливаться не собирался.
– Ура-а-а, заработало!
– На манер мультяшного кота заорал Алексей, и захлопал в ладоши.
– Не надо оваций, друзья!
– Манерно произнес Платонов, и, как на сцене, положив правую руку на сердце, поклонился.
– Ну, ты точно Кулибин, а не Платонов.
– Егерь пожал профессору руку.
– Что дальше?
– А дальше - по записке из камина. А в ней, как помните, сказано, что в новолуние, в конце полуночного боя часов, то есть - одновременно с последним ударом, как я понимаю, нужно разделить первую и вторую четверть.
– Ну, хорошо, с новолунием все понятно. Его, как я понимаю, можно выставить вручную, вращая стрелками.
– Федор пальцем указал на круглое окошко над римской цифрой "12", в котором виднелся лунный серп, обращенный дугой вправо.
– С боем тоже проблем может не быть, коли часы пошли. По поводу первой и второй четверти тоже никакого секрета, это четверти циферблата - от "0", до "3",и от "3" до "6". Так?
– Так.
– А как эти четверти разделить? Причем, насколько я помню, разделять их нужно каким-то серебряным ключом, которого у нас нет.
– Сейчас посмотрим.
– Платонов с лупой опять "прилип" к циферблату. Через какое-то время он достал из кейса маленькую кисточку, которой он стал очищать горизонтальные палочки, составляющие римскую "3", лежащую на боку. После этого он тщательно обработал ее обычной ватной палочкой, смоченной в спирте.
– Так я и думал.
–
– Посмотри на тройку внимательно. Что видишь?
Матвей какое-то время тщательно всматривался в указанную цифру, затем просмотрел и все остальные.
– Хм, интересно. Она расположена на отдельном пятачке, врезанном в циферблат.
– Дай я гляну!
– Леха выхватил у друга увеличительное стекло, и сам какое-то время изучал циферблат.
– Ну, что скажете, Холмсы?!
– Троечка интересная, - продолжил Матвей, - все цифры состоят из сплошных, цельных брусочков, а...
– А у тройки каждая такая палочка состоит из трех кусочков, причем разной длины.
– Продолжил за него друг.
– Правильно.
– Подтвердил Платонов.
– Но еще одна деталь: все брусочки, как говорит Матвей, припаяны к поверхности циферблата, это можно рассмотреть. А вот тут, в троечке, только некоторые кусочки припаяны, а остальные как будто вставлены в прорези. И я уверен...
Профессор тонкой отверткой стал слегка нажимать на римскую тройку.
– Сегменты утапливаются. Правда не все, и одни легко, другие - с трудом. Вон - один даже так и остался в нажатом положении. Сейчас мы это дело поправим.
В ход была пущена все та же "ВДэшка".
– Пойдемте, господа, покурим на улице. Пусть "откисает".
Оказалось, что за то время, пока исследователи были заняты внутри дома, небо успело затянуться тучами и заморосить легким дождиком. Далеко, на севере даже несколько раз сверкнуло и оттуда, спустя какое-то время, донесся глухой раскат грома.
– Это ненадолго.
– Сделал вывод Федор, оглядев небо и горизонт.
– Гроза стороной прошла, северней.
– А что в той стороне?
– Кивнул Игорь в сторону грозы, прикуривая от сигареты Федора.
– Там болота. Бескрайние и малопроходимые. И Навь Остров.
Какое-то время мужики молчали, глядя на север, куда им предстояло, в скором времени, отправиться на поиски таинственного острова и за разгадкой тайн дома графа Левашова.
– Я так понял, - заговорил первым егерь, - что в тройку на часах встроен какой-то замковый механизм, верно? А нажимные сегментики - не что иное, как часть этого механизма. И устроен он по типу обычной личинки от обычного английского замка, только там сегменты располагаются на одной линии, а тут - в одной плоскости. Там можно провернуть личинку ключом определенной конфигурации, и тут, полагаю, нужен подходящий ключ. Вот только беда в том, что у нас его нет.
– Твоя правда, Федя. Методом "тыка", конечно же, не получится. Боюсь, что придется применять грубую мужскую силу, то есть - взламывать замок. А очень не хотелось бы, часы шикарные, жалко.
– Так, где же может быть этот ключ?!
– Присоединился к разговору Алексей.
– Ведь было бы совершенно логично, если б он находился в той же табакерке!
– Дед тебе ничего не говорил по этому поводу, Игорек, может ключ действительно был вместе с запиской?
– Да нет, ничего такого. Правда, кроме записки в табакерке было какое-то колечко, но ключа точно не было.