Навь Остров. Территория забытых богов
Шрифт:
В темное чрево подземелья спускался по длинной скрипучей лестнице. Колодец от паутины и пыли частично отчистили прошедшие передо мной этот путь ведомые проводником чекисты, что значительно облегчило мне спуск, хотя почихать, все же, пришлось немало.
После лестницы я долго пробирался по какому-то каменному коридору, судя по всему - все глубже и глубже под землю. "Интересно, - думал я, - мой прадед, когда строил этот дом, знал, ГДЕ он его строит? Знал ли он про этот ход, и куда он ведет? И зачем ему это все нужно было? Какое отношение ко всему этому имеет Антип? Кто же он, все-таки, такой?"
Под грузом этих мыслей я и прошел весь путь, закончившийся выходом в огромную пещеру.
Видит
При свете одного фонаря, конечно же, я не смог бы оценить весь размер и рассмотреть внутренность и форму пещеры, но этому в достаточной мере способствовали факелы, установленные на огромном камне в центре подземной полости. Прямо у своих ног я разглядел ступеньки, высеченные кем-то в гранитной породе. По этой лестнице можно было спуститься до самого подножия скалы, на плоской вершине которой и горели факелы, установленные по краю площадки. Там же уже находились и все девять чекистов, оказавшихся в этом таинственном и страшноватом месте по воле Антипа, и сам проводник.
Все они, как я успел заметить, вели себя странно, очень странно.
Несчастные большевики, все в том же безвольном состоянии, словно марионетки, подвешенные на свои гвоздики после спектакля, стояли на краю площадки, понурив головы. Антип стоял спиной к ним перед плоским валуном с аршин высотой и, протянув руки вверх и немного вперед, громко выкрикивал какие-то слова. На каком языке - не понятно. Понятно было только то, что это какая-то молитва, или заклинания, местами напоминающие латынь. Но это была не латынь, точно - я этим языком владею неплохо. Я всматривался в ту сторону, куда был обращен взор проводника, но ничего, кроме большой черной дыры, из которой низвергался поток воды, в той стороне пещеры больше ничего не видел.
Постепенно громкая речь на непонятном языке Антипа перешла в пение, которое, к моему изумлению, подхватили и охмуренные колдовством красные бойцы. Нет, они не повторяли в точности то, что произносил проводник, а просто подвывали ему, устремив свои бессмысленные взоры в сторону все того же водопада, и раскачиваясь в такт пению.
Все происходящее казалось мне чем-то нереальным, как неприятный сон, постепенно переходящий в кошмар. А то, что это представление с песнопениями закончится чем-то ужасным, я чувствовал всем своим существом, и эти предчувствия меня не обманули.
В какой-то момент Антип прекратил молитву, развернулся и подошел к продолжавшим покачиваться на месте и мычать что-то под нос чекистам. Схватив за предплечье ближайшего несчастного, он грубо подвел его к плоскому валуну и, ударив сзади по ногам, заставил встать на колени. В следующее мгновение в руках проводника появился огромный нож причудливой формы, скорее даже не нож, а - меч, отдаленно напоминавший турецкий ятаган....
Я много воевал. Я участвовал в кровопролитнейших боях, наверное, самой жестокой войны в истории человечества! Я видел потоки крови, поля усеянные трупами, искалеченные, изуродованные, разорванные на части тела! В конце концов, я привык к этому, как и миллионы других, попавших в эти жернова, огрубел душой, очерствел. Но, в тот момент, когда проводник взмахнул своим мечом, и голова несчастного чекиста тыквой покатилась вниз, а из обрубка фонтаном хлынула кровь, наполняя углубление в камне, я испытал такой ужас, по сравнению с которым все пережитое ранее показалось сущим пустяком!
Кажется, я вскрикнул в тот момент. Антип услышал,
– А, штабс-капитан!
– Весело воскликнул колдун, как будто был рад моему появлению.
– А я ведь знал, что пойдешь вслед за мной! Ну, что ж, подходи поближе, не стесняйся!
Я стал спускаться по каменным ступеням к центру пещеры, только в тот момент, могу поклясться, мои ноги передвигались не по моей воле. Было такое впечатление, что моим телом кто-то управлял, и если бы я попытался сопротивляться этой неведомой силе, вряд ли у меня что-то получилось.
Поднявшись на возвышенность, я остановился позади обреченных чекистов, не в силах что-либо предпринять, так как мое тело вообще перестало меня слушаться. Я понимал, что происходит что-то неправильное, чудовищное, совсем не совместимое с понятиями человечности. Да, эти несчастные были моими врагами, можно даже сказать - кровными. Такие же, как они, уничтожили Великую Страну, всех моих родных, многие мои друзья-товарищи пали на полях сражений с ними. Так что у меня имелись все основания ненавидеть их и уничтожать при любой возможности. Но не так, не так, как это сейчас делал Антип! В честном бою, глядя в глаза - да! Но не как скот на бойне!
Не могу сказать, сколько я простоял в оцепенении, невольно наблюдая за кровавым действом проводника, который продолжал громко читать какие-то молитвы-заклинания и рубил, рубил головы, сталкивая трупы к подножию скалы после того, как из тела жертвы в углубление камня вытекло достаточно крови.
И вот вниз скатился последний - девятый обезглавленный чекист. Каменная чаша была наполнена кровью несчастных почти до краев. Колдун еще какое-то время продолжал напевать свои молитвы, протянув руки в сторону водного потока, а затем развернулся в мою сторону. Если лицо его еще сохраняло человеческие черты, то глаза, с черной, как смоль роговицей и желтыми, вертикальными зрачками-щелочками, несомненно, принадлежали зверю, хищнику.
– Ну как, граф, впечатляет?!
– Спросил Антип, улыбнувшись. Только это улыбкой назвать можно было с трудом, скорее - звериный оскал! Ведь только у зверя могли быть такие огромные и острые клыки, с трудом помещающиеся в пасти, в которую постепенно превращался рот колдуна. Да и голос, голос превращающегося в монстра проводника человеческим назвать уже было нельзя!
– Хотя на фронте крови проливалось, порой, куда больше, не правда ли?!
И далее, уже без малейшего намека на улыбку.
– Зря ты сюда пришел, Левашов, зря не последовал моему совету! Когда-то, вот так же, меня не послушал твой прадед! Заартачился, про Бога христианского вспомнил, прогневить его не хотел! А ведь этот Бог собирался прибрать к себе дочь его - Анастасию свет Михайловну! И тут, ничуть не боясь вызвать его гнев праведный, Михаил Константинович обратился ко мне! Я, конечно, не бог, а всего лишь его слуга. Нет, не вашего Бога - у меня свой повелитель! И пусть он пока не обладает той силой, которой обладал в древности! С помощью своих слуг, к числу которых отношусь и я, он совсем скоро обретет былую силу, и станет полновластным хозяином всех миров, и тогда вы, жалкие людишки, в полной мере познав его мощь и власть, навсегда забудете своих жалких божков и будете молиться и поклоняться только одному повелителю, своей слепой, самозабвенной верой приумножая его могущество!!!