Навь. Книга 3
Шрифт:
— Знаю о таком. Перед последней поездкой мне пришлось хорошо изучить высший имперский свет.
— Так вот. За голову мальчишки готовы выложить пятьсот миллионов. Не торгуясь.
— Господин Пак хочет развязать войну?
Чуть улыбнувшись, Бао Кин поставил свою чашку и развел руками:
— Сейчас желающих поквитаться более чем достаточно. Ну и сам господин Драбицын серьезно подставился с мятежом, прошляпив подготовку к нему и начало. Поговаривают о ближайшей отставке.
— К моему глубокому сожалению, аналитики у господина Пака паршивые. Русские не
— Может быть… Но что вы скажете о новом контракте?
Вздохнув, Рюу налил себе еще пахучего чаю и ответил, все с тем же флегматичным выражением лица:
— В мою последнюю поездку я опередил преследователей буквально на несколько часов. Кстати, работал я на прикрытии наемников, которые таким же образом пытались передать послание начальнику СБ. Мальчишка остался жив, а я выехал по запасному варианту, за который пришлось заплатить очень серьезные деньги… Кстати, вы должны знать эту историю, люди из Лондона ссылались на вас, как посредника, когда предлагали тот тухлый контракт.
Положив в рот крохотную печенюшку, старик прожевал ее, запил и продолжил, глядя уже мимо гостя:
— Это был последний раз, когда я приезжал к соседям. Учитывая, что мои данные у них во всех возможных стоп-листах, уровень риска для визита запредельный. Мало того, мои внуки так же попали под наблюдение. По ним уже собирали информацию и пытались выкупить данные последних медицинских обследований. Поэтому в империю я не поеду и мой клан не возьмется за какой-либо заказ оттуда. В Корее, Эмиратах, Африке или тех же САСШ — с превеликим удовольствием. Но не к русским. Они слишком нервные последнее время. И занимаются любимой потехой — отрывают головы всем и каждому. Не хочу попасть под раздачу.
По глазам было видно, что Бао Кину отказ не понравился. Но он лишь вежливо обозначил поклон и поинтересовался:
— Тогда что бы вы могли мне посоветовать, по старой дружбе?
— По старой дружбе я бы мог вам посоветовать заехать в Токио к господину Танаке, главе Ночных Ласточек. Он как раз завершил реорганизацию кампании и наверняка нуждается в свободных финансах. Его люди прекрасно себя зарекомендовали два года назад во время передела рынка экстази и прочих легких наркотиков в Бангкоке, а затем помогали переизбраться премьер-министру в Джакарте.
— Это когда в силу естественных причин скоропостижно скончались все конкуренты по избирательной компании? Грешили на триады.
— Ошибались, хотя с этой организацией у моего бывшего конкурента так же отличные отношения… И я точно знаю, что господин Танака задумывался о расширении рынка оказываемых услуг. Если вы хотите, я могу организовать вам встречу и предоставлю свои рекомендации.
— Буду признателен, Кобаяси-сан.
— Не стоит, рад помочь старому другу… Я же, к сожалению, уже слишком стар для подобного
Вечером Рюу Кобаяси у себя дома беседовал с двумя молодыми людьми, которых из всех семейных талантов считал самыми перспективными.
— Мэдока и Нобу. Вот адрес, где завтра утром вас будет ждать человек. Передадите ему все, что я рассказал. Предложите свои услуги по стандартной ставке. Если соседи заинтересуются, съездите к ним и выполните эту работу. Предупреждаю сразу, что рассчитывать вам придется только на собственные силы. Конкуренты слишком долго хотят нас выжить с рынка, поэтому любой контакт с другими кланами и предложение о помощи можно однозначно рассматривать как провокацию.
— Если русские откажутся?
— Тогда вернетесь сюда, продолжите обучение…
Хорошо дома. Особенно после того, как закончил с писаниной, с работой над альбомами с кучей незнакомых рож для опознания, с бесконечными рассказами «кто, где, как, почему и в какой именно позе», включая хронометраж по секундам. Радовало только то, что батюшку нагрузили по маковку чисткой вскрытых авгиевых конюшен и поэтому я на удивление бодро и ловко смог спихнуть большую часть аналитических записок на Мадлен.
— Сама подумай, я же маленький совсем, ничего в твоих личных отношениях с братвой из ИРА не понимаю. Вот и отрази в нужном ключе, что сочтешь правильным, мне же своих приколов с азиатщиной хватает…
Я даже успел купить большой букет и заехать на пару минут к Елизавете. Сообщить, что жив-здоров, без единой царапины и наконец-то вернулся. Картина: «блудный сын с блудницей-мамой». Кстати, Мадлен меня и возила. Улыбалась, строила глазки, щебетала и всячески пыталась обольстить мою подругу и выглянувших на шум старших Воронцовых. Уже когда уходил, на пороге Елизавета ткнула меня жестким кулаком под ребра и прошипела:
— Вот ты, оказывается, ради чего досрочно экзамены сдавал!
— Издеваешься? Она мне в бабки годится!
— Угум, бабка с ногами от ушей… Но вот глаза у нее — как у акулы. Сожрет и не подавится.
Я вспомнил, как мы бодро рассекали по половине шарика и вздрогнул. Лизка заметила это и усмехнулась:
— Ладно, если можно будет, потом расскажешь. И постарайся на выходных не пропадать, Вильчицким ордена вчера вручали, Ян просто мечтает это в кафешке отметить.
— Буду как штык! — отсалютовал я и отбыл домой.
Уже подъезжая к поместью, молчавшая всю дорогу Мадлен задумчиво протянула:
— Везучий ты парень, Саша. Из крутых неприятностей выкрутился, с очень хорошей девочкой дружбу завел… Правильная девочка. И за тебя глотку любому перегрызет.
— Я сам кому хочешь за нее перегрызу, — попытался перевести все в шутку, но боевая подруга лишь покосилась и закончила разговор достаточно грубо:
— Надеюсь на это. Мне в свое время так не повезло… Алексей Михайлович просил передать, что его выдернули в командировку, будет только в пятницу утром. Так что ты пока дома, чисти перышки и отдыхай. В город — ни ногой.