Навь. Книга 5
Шрифт:
— Проходите! — каплей распахнул дверь в рубку.
— Вы агент «Навь»? — повернулся ко мне кап-3, видимо сам капитан этого корабля.
— Да, — сказал я.
— Вам пакет, — капитан кивнул, и вынул из кителя сложенный конверт.
Я чуть не застонал. Что, опять инструкции? Прыгнуть за борт и плыть до Маракайбо? Слава богу, нет. Была только короткая записка от Воронцова, где он подтверждал полномочия капитана, и советовал следовать его указаниям.
— Понятно.
— А с этим что делать? — капитан показал в сторону иллюминатора, за которым где-то в той стороне за бортом была «Эсперанса».
— А пусть себе плывет, — махнул рукой я. — Он честно свою часть сделки выполнил.
— Ваше право, — неодобрительно покачал головой капитан.
Я пожал плечами.
— Ну
— Хорошо, — прислонился я к переборке. Теперь я не спешу, по крайней мере сейчас. Я почти дома.
— Я считаю, что нужно брать Ладогина, начальника исследовательского комплекса «Ретровира», — Драбицын изучал фотографии холеного породистого мужчины, явно довольного собой.
— Согласен. Даже думаю с него и начать, — Радогорцев изучал схему здания, взятую в секретном архиве. — Хотя уже и поздновато будет. Исчезновение разработчика они заметили, и замели следы. Наружка его ведет, пока никаких особых телодвижений не замечено. По радиоперехвату — тоже ничего, они с Касьяновым не любят болтать лишнего по телефону.
— Может, тогда возьмете Касьянова сразу?
— У нас пока нет оснований для этого, — поморщился как от зубной боли Козьма. — Ну взяли мы разработчика, ну сдал он Ладогина. Касьянов легко может сказать, что никому он ничего не приказывал, это инициатива его начальника исследовательского комплекса, а тот скажет, что тоже ничего никому не приказывал, вот вам лабораторные журналы, покажите, где тут указано мое распоряжение? Так что все опять замкнется на Лопатине. Да что я вам объясняю, граф, сами прекрасно знаете проведение следственных действий. Подозрения к делу не пришьешь.
— А нарушение протоколов безопасности? По идее, местное здяние «Ретровира» сертифицировано для работы с возбудителями биологической опасности второй степени, а геновирус проходит по третьей или четвертой, у них для этого и спецлаборатория в степях Туркестана, чтобы не было утечки в случае аварии.
— Чтобы доказать это, нужно войти внутрь. А если они не намерены задрать лапки кверху, или что еще вероятнее у руководства есть приказ на самоликвидацию лаборатории? Я даже не хочу представлять себе, какую заразу они могут выпустить в черте города, там черт знает сколько и каких возбудителей. Такие здания не берут, а выжигают БОВами, что тоже невозможно по причине расположения этого гадюшника. Пока мы все-таки работаем полулегально, в курсе наших телодвижений только Его Величество, который согласился нам подыграть. И вызов армейской авиации в наши планы явно не входит.
— Значит, надо брать Ладогина, а заодно и «Ретровир» ночью, когда там не будет столько народу. Причем именно в такой последовательности, чтобы не иметь на потенциально опасном объекте своих штурмовиков и кучи гражданских.
— Уже, так и будет. Распоряжения я отдал.
— Чем я могу вам помочь? — спросил Драбицын
— Ничем. Отдыхайте, — улыбнулся Радогорцев. — В первый раз за столько-то лет. Вы исчезли, считайте, вас не существует. Теперь делом займемся мы.
Ладогин сел в машину в сопровождении охраны. С самого начала, с исчезновения Лопатина он запаниковал. Касьянов лишь отбрехивался от своего надоевшего подчиненного, максимум, что сделал — выделил тройку охранников из службы безопасности клана, да усилил охрану лаборатории. Хотя что ему опасаться? Ну если Лопатин где-то всплывет, то его слова ничего не будут значить, а свалить все на Ладогина — раз плюнуть. Поэтому у тройки охранников был отданный им негласный устный приказ — при попытке захвата стрелять на поражение, первая пуля в голову начальника лаборатории. Если он не достанется живым, то и взятки гладки. Тем более, как заверил его Ладогин, никаких биоматериалов, способных связать лабораторию с ядом, не осталось. Пусть ищут, случайно колбочку с чумой разобьют, это их отучит соваться, куда не следует, тем более к колбочке, помещенной в вентиляции, был прикреплен детонатор, способный ее разбить в случае необходимости. Тотальный геноцид в виде выброса хранившихся в лаборатории патогенов не предусматривался, это Касьянову и всем остальным
— Вот же козел! — ругнулся водитель, когда их обогнал черный джип с тонированными стеклами, явно играющий в «шашечки». Вот и перекресток, и наглая широченная задница джипа впереди. — Выйти бы, да надавать тебе по рогам, да нельзя!
— Спокойно, Витя, — сказал с заднего сиденья один из конвоиров. Пусть себе едет. А захочешь разобраться в свободное время, запомни номер… А-ааа!
Со стороны кормы джипа вспыхнул ослепительный белый свет, моментально перегрузивший зрительный нерв и вызвавший потерю сознания от болевого шока. А из стоящего сзади машины фургона без номеров, черными тенями высыпались и рассредоточились спецназовцы. Секунда — и все, кто были в машине, уже положили лицом на мокрый от мороси асфальт.
— Увозим! — кивнул командир.
Четыре тела без сознания закинули в фургон, один из спецназовцев сел за руль машины Ладогина с до сих пор работающим на холостых оборотах мотором, и новообразованный кортеж двинулся по дороге к дворцовому комплексу, где размещалось следственное управление службы охраны. Операция по захвату заняла не больше двадцати секунд.
— Ну а теперь рассказывайте, от кого поступил приказ изготовить яд для государя.
Ладогин с дикой болью в глазах и голове попытался выпрямиться на стуле, но наручники, пропущенные через поручень на столе, не дали этого сделать. К тому же он ничего не видел — зрение вернется, как сказали ему его похитители, да какие там к черту похитители — его задержала СО ЕИВ, а это уже приговор. Ему уже пояснили его статус, сейчас он сменится с задержанного на арестованного, и тогда все, прощай свобода, а то и жизнь — покушения на Его Императорское Величество кончается только одним: веревкой. Ладогин хотел жить. И ради этого он был готов сдать всех, с кем имел дело — какая к черту идея, ради которой нужно идти на казнь, да не было никакой идеи! Война кланов, в которой ему отводилась малозначительная роль оружия. И как от ненужного более оружия, от него решили освободиться, выбросить подальше в реку. Ну уж нет, один он на помост не пойдет. Все, кто пытается от него сейчас откреститься, пойдут с ним, за компанию.
— Записывайте…
Касьянов узнал об аресте своего подчиненного и обыске в «Ретровире» через пару часов. Все, подумал он, почувствовав неприятный холодок под ложечкой, придут и за ним. Как только расколют Ладогина, он нисколько не сомневался в способности того молчать, она равна нулевой.
— Приготовьте мой самолет, — приказал он начальнику охраны.
Оставалось только бежать, это было его лучшим и запасным вариантом. Причем бежать не налегке — есть чемоданчик с деньгами и драгоценностями на карманные расходы, счета в «Сосьете Женераль» и вилла на Лазурном Берегу, куда он и вылетал всего-то пару раз после покупки в прошлом году. Ну а теперь похоже там придется прожить всю оставшуюся жизнь.
На аэродром под Питером они — охрана, жена с детьми и он — прибыли ранним утром, когда северное неласковое солнце только вышло из-за горизонта. «Лирджет» уже ждал его там, светясь иллюминаторами как елочная игрушка.
— Ну все, полетели! — Касьянов перекрестился, и грузно переваливаясь поднялся по ступенькам трапа.
Когда поехала вниз взлетная полоса и стал уменьшаться лес под иллюминаторами, Касьянов перевел дух, и достал из внутреннего кармана так и не снятого пальто серебряную фляжечку с коньяком. Отвинтил пробку, подмигнул жене, сидевшей напротив, и сделал хороший глоток. Нет, отмечать конечно еще рано, не до того, еще в воздушном пространстве Российской Империи…
— Папа, папа, смотри, самолетик! — пятилетняя дочурка, сидевшая на коленях у жены начала тыкать пальчиком в стекло иллюминатора.
Касьянов бросил мимолетный взгляд в иллюминатор, и похолодел — совсем рядом с их самолетом, уравняв скорость, несся хищный силуэт перехватчика ВВС РИ.
Из кабины вышел второй пилот.
— С нами вышли на связь истребители, требуют прервать маршрут и следовать за ними, Архип Игнатович!
Словно услышав его, истребитель повернулся вокруг своей оси, и показал висящие на брюхе ракеты.