Навь. Книга 6

Юллем Евгений

Я промолчал. Ну что тут сказать? С одной стороны — да, а с другой — основная ветвь рода Голицыных теперь прервется, хотя есть еще и младший сын и дочь. А влезть в долги таким способом — увольте, даром не надо.

– Ну что, господа, — обратился к нам папА. — Я думаю, не стоит вам находиться на месте преступления, тем более здесь сейчас будут следственная группа и эксперты криминалисты.

Деликатен отец, слишком деликатен. Это он перед князем Голицыным так распинается, чтобы его старая светлость не включила энцефалопатию от обиды и злости.

– Да-да, господин граф, конечно, — внезапно заторопился старый князь. — Позвольте откланяться, не буду мешать вашим людям.

Я пришлю сюда приказчика, пусть поможет в обыске, не церемоньтесь. Делайте, все что положено в таких случаях.

– Э. э, а что делать…

– С телом? — с отвращением взглянул на бывшего внука старик. — На ваше усмотрение. Только прошу, никакой огласки.

– Само собой, Ваша Светлость. Будем ждать обращения вашей пресс-службы.

Я хмыкнул про себя. Ну конечно, биг политик. Трагически погиб, хотя нет, что это я, так обычно о самоубийцах пишут. Внезапная кончина, тромб наверное оторвался, или что еще другое напишут — так тоже легендируют тех, кому устраивают нечастный случай. Да и что я за них буду голову ломать? Сами напишут, шакалы пера на содержании у него хорошие.

– Подойди сюда, — поманил меня пальцем папА. — Извини, Лиза, нам сейчас надо перекинуться парой слов.

Я с обреченным видом подошел к отцу.

– Это то, про что говорили волхвы?

– Ага.

– Опасный у тебя талант. Ты что, не мог его по-другому остановить?

– Слушай, а как бы ты остановил его сам? Он паранорм, охрана с десятком стволов, причем тоже паранормы, но низкого уровня. Он меня атаковал, мне пришлось защищаться на энергетическом уровне. Тем более о вашем появлении я и не подозревал. Как вы вообще оказались здесь?

– Вовремя расшифровали диск Альдуса, а мой главный аналитик вычленил из всей информации самого известного из фигурантов. Когда я поехал к Голицыну с этим, он дал санкцию на предварительное задержание внука для дальнейшего разбирательства, хотя ему очень сильно это не понравилось. А дальше — сам понимаешь, я узнал, где сейчас Михаил. И тут мне докладывают, из вашей охраны, кстати, что ваши светлейшие головы поехали на званый ужин к княжичу. Ну и как следствие, я поднимаю «Перун», тут навязался этот старпер хренов со своим «разговором начистоту», ну и мы запустили его, как приманку, чтобы понял, что никто ни за что никого не задерживает. Сам знаешь, насколько обидчивы и подозрительны Голицыны, он бы никакой оперативной записи не поверил бы. Тем более, если сразу вызовут на опознание трупа, чего я и опасался.

– Мне теперь еще с Лизкой объясняться…

– Твоя жена — твои проблемы. Разберетесь, — махнул рукой папА. — Вас подкинуть?

– Да, пожалуй. Только не на броневике, они мне весь газон опять разворотят.

– Твой газон… — опять начал папа.

– …мои проблемы, я понял. Этот анекдот про проблемы, по-моему, я тебе и рассказал.

– Про графа, его жену и горничную? Да. Так что брысь с места преступления, точнее несчастного случая, пока я тебя подозреваемым не сделал. Протокол опроса свидетеля сам нарисуешь, только чтобы прокатил у обычного следака, никакой мистики и покушения, не надо народ возбуждать. Понял?

– Понял. Внезапно во время беседы за столом князя хватил святой Кондратий, или чем-то подавился. Автоматчиков и вооруженной прислуги не было.

– Ну примерно так, схватываешь на лету. Нам нужно и светлую, мать его, память для наследника рода создать, и сделать вас невиновными. И разумеется, без всякой волшбы. Так что, — папА сделал кому-то знак рукой у входа, — езжайте домой. А протокол жду завтра. Все, уезжайте.

Ну а дома у нас с Лизок был серьезный разговор, и слава богу, закончился он хорошо.

По крайней мере, без последствий. Ее очень сильно заинтересовало с ведовской точки зрения, что же я сделал на самом деле, и когда это, черт возьми, я успел стать высшим волхвом? Пришлось наплести с три короба, что вот так вот, случайно, попал под действие одного артефакта и он усилил мои способности. Про зверя я ей не сказал, да и незачем ей это знать, хотя она и видела что-то черное, вышедшее из моего оболока на долю мгновения. Это я списал на свои тайные занятия с Козьмой и Кресиславом Кощной Потворой по программе обучения славянского жреца-воина, и Голицына я приголубил именно ей. А так я вообще белый, местами пушистый и за всякое добро против всякого зла. Не знаю, насколько Лизок мне поверила, но по крайней мере сменила гнев на милость, что было выяснено опытным путем на атласных простынях.

На самом деле, на душе у меня скребли кошки — ничего еще не кончилось. До верхушки Рогатых мы не добрались, уничтожена только внешняя публичная часть секты. Ну проредили мы их, и даже не до конца — насколько мне известно, кроме Германии и Франции в остальных странах ковены пострадали меньше, и при поддержке профильтрованных ими властей, со временем эта зараза возродится. Этой змее нужно рубить хвост по самые уши, и мы только начали его шинковать. Надеюсь, архив Альдуса поможет СБ и СО проредить эту гадость более основательно, а в РИ выжечь с корнем. А еще теперь мне не избавиться никогда от внимания и интимных предложений спецслужб. Они видели, на что я способен. Наверно, мечтают, чтобы я стал со временем клоном Козьмы Ярого, которым до сих пор пугают некоторых непослушных отпрысков в тех местах, где он побывал проездом. Ну уж дудки, работайте сами, вам за это деньги платят. А уж если облажаетесь, и на кону будет жизнь моих близких или существование Империи, тогда я подключусь. Но не раньше. Пока со всеми интимными предложениями идите медитировать на гору Кху Ям, дорогу я покажу. Да и вообще, дайте мне отдохнуть, черт возьми!

Эпилог

– Итак, у нас пока ничего не получается, — лощеный господин, сидящий в кресле, покачал коньяк в боуле, и, поднеся к носу, вдохнул терпкий аромат с нотками солнца и ванили, получаемый выдержкой этого дорогого сорта в бочках лимузенского дуба.

Солнца здесь не было — была глубокая ночь, и промозглость старого замка, в зале которого сидели собеседники, вызывала неприятные ощущения.

– Ключевое слово — «пока», — возразил ему второй, зябко поежившись.

– Меня беспокоит то, что было в архиве Альдуса, — мягко прокатил по небу крохотный глоток ароматной жидкости первый.

– Вам можно не беспокоиться. Если то, что было в трех изъятых страховках Альдуса, то о вас там ни слова. Некоторые из круга засвечены, это да.

– Я надеюсь, вы позаботились об их молчании?

– О троих — да. О других троих позаботились русские.

– Главное, чтобы не успели проболтаться. Вас-то, Наместника, они знают.

– Не успеют. Круг хоть и понес потери, но вновь возродится. Те, о ком Альдус не знал и не мог даже подозревать.

– Будем считать так, — кивнул первый, посмотрев на пляшущие в камине языки пламени поверх бокала, окрашивающие ароматную жидкость в темно-багровый цвет. — И все же, надо будет позаботиться о безопасности. Отнеситесь к этому серьезно. Ну а ваше положение в Кабинете Министров позволит вам это сделать.

– Конечно, не извольте беспокоиться. Все будет сделано.

– Рад это слышать.

Собеседники замолчали, и в этой тишине, царящей в зале были слышны только звуки костра в камине. Огонь продолжал гореть.