Наваждение – книга 2
Шрифт:
– Послушай, я за тобой тут всю неделю приглядывала, хоть ни разу от тебя «спасибо» не слышала, помогала чем только могла…
– Зачем?
– Затем, что пожалела тебя, дурочку желторотую.
– А теперь?
– А теперь у меня к тебе предложение, от которого нам обеим светит прямая выгода. Мне нужна фигля на отмашке. – Она имела в виду заключенную, которой предстояло выйти на волю. – Я эти дни присматривалась к тебе, по-моему, ты подходишь. Немного подзаработаешь.
– Да? – Элистэ, сложив на груди руки, приготовилась выслушать заведомо сомнительное предложение.
– Вот именно. От тебя всего-то
«Семьдесят пять бикенов – три четверти рекко!» У Элистэ перехватило дыхание. Этих денег ей хватит на несколько дней. Но чтоб выложить столько
– и всего-то за доставку письма? Тут наверняка какой-то подвох.
– Дурно пахнет, – заявила она.
– А тебе по карману нос воротить?
– Мне не по карману играть в прятки с Кокоттой. Кому письмо и что в нем?
– Не твоего ума дело. Просто я не хочу, чтоб оно попало на глаза «шестеркам» помощника Главного смотрителя. – Письма заключенных в обязательном порядке вскрывались и прочитывались. – Вот и готова платить, чтоб никто его не читал. Остальное тебе знать не нужно.
– Мне нужно знать, кому его отдать.
– Кого пришлют, тому и отдашь. Скорей всего, Беку. Верно, на этой неделе работает он. Отдашь письмо Беку.
– Беку. Где я этого Бека найду?
– Завтра в полночь на Кипарисах у усыпальницы в'Уик Дер„ннов.
– В полночь? Жуть-то какая!
– Он всегда бывает там в полночь, – пожала плечами Жунисса. – Тут уж ничего не поделаешь. Ты знаешь, где Кипарисы?
Элистэ кивнула. Маленькое кладбище, где хоронили только Возвышенных, граничило с садами Авиллака. Там покоились несколько представителей рода Рувиньяков. Цераленн во Рувиньяк надеялась когда-нибудь лечь в землю рядом с ними. Теперь-то…
– По мне, так лучше встретиться с ним в другом месте, – попыталась возразить Элистэ.
– Вот как, по тебе! Простите, Принцесса, но выбор, увы, от вас не зависит. Усыпальница в'Уик Дер„ннов, полночь и хорошие деньги. Все. Говори: «да» или «нет»?
Элистэ не стала долго раздумывать. Предложение выглядело по меньшей мере сомнительным, но она отчаянно нуждалась в деньгах. Девушка неохотно кивнула.
– Вот и ладно. Бери. – Жунисса вручила ей горсть медяков и заклеенный конверт, специально закапанный воском по клапану. Ее проницательные глаза блестели. – И помни – без фокусов. Попробуй что-нибудь сделать с письмом.
– Бек сразу увидит.
– И что?
– Останешься без денег.
– А ты ведь рискуешь, поручая мне это дело, признайся.
– Риск не больно велик. Я за тобой наблюдала и поняла, что зарабатывать ты не научена, а на воле не успеешь и глазом моргнуть, как зверски оголодаешь. Тебе эти бикены во как нужны. Так что письмецо ты передашь, это ясней ясного.
– Что ж, ты, пожалуй, права.
Элистэ спрятала деньги вместе с письмом, и женщины возвратились в камеру за несколько секунд до звонка. Там они разделись и больше не разговаривали. Дверь заперли, фонарь потушили, и заключенные улеглись на прелую завшивленную солому.
На рассвете Элистэ проглотила последний скудный тюремный завтрак, выскоблив из миски овсянку до последней крупицы, и предусмотрительно набила карманы хлебными
Желудок у нее был полон. В наличии имелись двадцать пять бикенов, а ночью появятся еще пятьдесят. Положение нельзя было назвать отчаянным. Весьма вероятно, скоро оно станет таковым, но пока можно какое-то время продержаться. Элистэ глубоко вздохнула. Воздух был сырой и холодный, однако он показался ей не таким морозным, как неделю назад. Высохшие лохмотья защищали от ветра, а слабые лучи утреннего солнца, падавшие на лицо, напоминали о теплой погоде. В душе Элистэ шевельнулся робкий призрак надежды, она чуть было не поверила, что самое худшее уже позади. Еще две недели – и на голых ветвях начнут набухать красные почки. Зима наконец пошла на убыль.
У нее была уйма времени – целый день и половина ночи, – чтобы добраться до Кипарисов. Хорошо, что не нужно спешить. Кладбище находилось за много миль, на дальнем берегу Вира, в другом конце Шеррина. Весь путь ей предстояло проделать пешком, а силы вернулись к ней далеко не полностью. Элистэ шла медленно, то и дело останавливаясь передохнуть, вдыхая полной грудью чистый холодный воздух, не оскверненный тюремным смрадом, и смотрела на улицы столицы, которая оставалась для нее такой же неприветливой. Основательно утомившись к полудню, она сделала остановку, хотя пройти оставалось еще много миль, и зашла в кишащую тараканами забегаловку, где поела весьма скудно, однако растянула трапезу как только могла. Еда, дешевая и простая, показалась ей невероятно вкусной по сравнению с тем, чем кормили в «Сундуке». Она посидела у огня, а хозяин несколько раз, пока у него хватало терпения, бесплатно подливал ей по ее просьбе несладкого чаю. И, сидя вот так и попивая чай, она чувствовала себя почти счастливой.
Время не стояло на месте, и Элистэ снова пустилась в путь. На тот берег Вира она перешла по тихому мосту Шев, что на милю выше по течению от Винкулийского. Ей не хотелось видеть ни Набережный рынок, ни Восьмой округ, ни Крысиный квартал, она старательно избегала мест, с которыми ее связывали воспоминания о преследовании, страхе и отчаянии. В свой срок нужда, конечно, погонит ее обратно в Восьмой округ, но она сделает все возможное, чтобы оттянуть неизбежное.
На том берегу Элистэ несколько раз спросила дорогу, подражая фабекскому говору, и наконец оказалась в начале бульвара Наследного Принца, по которому ей нужно было пройти несколько миль до садов Авиллака. Так она и плелась спотыкаясь и в конце концов добралась до состоятельных кварталов – до той части города, которая некогда была ее миром. Теперь же, в жалких лохмотьях, с лицом нездоровым и грязным, она сама себе казалась тут посторонней. В былые времена нищая оборванка, в которую она превратилась, никогда не посмела бы забрести на эти чистые роскошные улицы Но сейчас, понятно, подонки из истинных патриотов щеголяли в своем тряпье повсюду.