Наваждение Монгола
Шрифт:
Голос дрожит, когда произношу:
– Мотя… приближается к красной черте. К точке невозврата, когда происходит окостенение тканей и недуг останется с ним навсегда…
– Твой отец мог потянуть. Продал бы бизнес, дом, почку, но не дочь.
Давит своей жестокостью. Правда в его словах есть, но картина происходящего неполноценная.
– Папа вел переговоры с медицинским центром. Сумма приличная, но все же мы могли взять кредиты, продать недвижимость!
– А продали тебя.
– Нет! Папа все что
Имя брата вырывается с рыданием, и я зажимаю пальцами дрожащие губы, от слез уже ничего не вижу. Лицо Гуна размазывается, а я все говорю, как если бы плотину переживаний прорвало:
– Мой брат… В его глазах мудрости, словно он прожил тысячи жизней. Стойкий и невероятно сильный духом, но не телом. Он не в состоянии даже удержать в руке ложку. Мы искали пути для его лечения, но в моей жизни возник Айдаров. У отца разом заморозились все сделки, выплаты по кредитам встали. Раньше до полной остановки дел все выплачивалось своевременно, но сейчас денег даже на стационарное лечение Моти не хватает.
– Причина?
– Мурат захотел меня себе. И стал действовать так, как привык, загоняя жертву в капкан. Знакомая технология? – спрашиваю в сердцах.
– Поэтому пошла за Айдарова?
Опускаю голову, рассматриваю скатерть.
– Он обещал снять все ограничения с бизнеса отца и посодействовать в лечении брата, если жена придется по вкусу, будет покорно ублажать своего мужа.
Пальцы Монгола сжимаются в кулаки, взгляд прожигает. Обхватываю плечи руками. От него холодом веет и явной угрозой.
– И что же дальше, невестушка? Надолго бы хватило твоей покорности? По тому, что я в тебе вижу, тебя бы сломали и выпотрошили. Смогла бы вытерпеть шакала на себе ради высшей цели?
Вытираю мокрые щеки. Сцепляюсь с равнодушными глазами. Монгол может морозить словами.
– Приносить себя в жертву в теории легче, чем на практике, а ждать от Мурата того, что он сдержит слово, верх безрассудства.
– Я бы справилась!
Опять почти кричу, меня он доводит до трясучки! Гун не напрягаясь раскладывает все мои сомнения, все страхи.
– Сейчас я должна была быть в доме Айдарова, а Матвей в процессе лечения! Ты во всем виноват! Ты! Откуда ты взялся на мою голову? Это моя жизнь! Правильно или неправильно, решать не тебе и осуждать меня тоже не тебе! Я сделала то, что сделала.
– Что нужно, чтобы начали лечение?
Спрашивает словно между прочим. Не тронула его моя истерика.
– Связи в Америке. Желательно личное знакомство с президентом, тогда, может быть, можно успеть, пока не стало слишком поздно. Счет идет если не на часы, то на дни. И я здесь, застряла с тобой, когда у меня сердце разрывается от желания быть там, рядом с братом!
– Я тебя не отпущу. Не сейчас. Для твоего же блага.
– Моего же блага?! Я все открыла.
Подается вперед, повернувшись ко мне корпусом. Словно я своими словами его слегка заинтересовала. Уголок губ тянет в ухмылке, от которой становится дурно.
Опускает взгляд на мою грудь, которая бурно вздымается. Я готова бежать или нападать. Не знаю. Адреналин кипит в крови. Как же хочется оказаться подальше от этого мужчины, от всего, что случилось в моей жизни.
Просто проснуться, в конце концов, так как моя жизнь стала сильно напоминать беспросветный ночной кошмар.
– Ты сказала правду, Алаайа, но сути дела это не меняет.
От тяжелого взгляда Монгола ни одна эмоция не скрылась. Натягиваюсь словно струна до боли в сухожилиях. Глаза мечутся по столу и мне кажется, что я в шаге от того, чтобы схватить тарелку и замахнуться.
Чтобы что?!
Вероятнее всего, только чтобы ухудшить свое положение.
– У меня к тебе небольшое предложение, Ярослава. И права на отказ у тебя нет.
Прикусываю губы, вгоняю зубы с силой, чтобы удержать себя, чтобы не сморозить очередную глупость. В то время как Монгол кладет локоть на стол и упирается в кулак подбородком. Изучает. Рассматривает. Словно примеряясь, когда именно напасть и растерзать.
Сглатываю ком и в шоке смотрю в тигриные глаза, рассматриваю красивое лицо и едва шевелю губами, коротко бросив:
– Тогда это не предложение.
Почему-то кажется, что ничего хорошего я не услышу. Каменею вся до боли в позвонках под прицелом дикого взгляда мужчины, который опять махом опустошает свой чудом уцелевший бокал.
Наблюдаю, как жилы на мощной шее вздуваются в такт глоткам. Сильный зверь, породистый, дикий и необузданный.
Но самое страшное – равнодушный.
Комкаю в руках ткань свитера, не в силах оторваться от созерцания.
– Допустим, я поверю тебе. Притча о больных родственниках и непреодолимых обстоятельствах стара как мир и имеет место быть.
– В каждом слове мне мерещится “но”.
– Умная девочка. От своего плана я не откажусь. Не для этого шел к его осуществлению столько лет. Но тебя могу пощадить, если не будешь идти на рожон.
– Я всего лишь разменная монета и ты меня не отпустишь. Я поняла.
– Ты совсем не знаешь своего жениха, Ярослава. Он не прощает ошибок и линчует невиновных. На твоем месте я бы подумал, стоит ли тебе так рваться обратно.
– Стоит. Ты не лучше.
Ухмыляется.
Встает внезапно и надвигается на меня, ставит руки так, что я оказываюсь в ловушке. Бросаю лихорадочный взгляд в сторону окна. Хочется бежать без оглядки. Задерживаю дыхание, когда Монгол склоняется ко мне. Невыносимо близко.