Наваждение страсти
Шрифт:
Сердце Шарлотты защемило от нежности. О, если бы она могла найти в себе мужество, сбросить туфли, снять чулки и побежать к Александру, опять стоявшему по колено в воде. Она бы отерла пот с его лба, чтобы он не капал любимому в глаза. И предложила бы ему виноградного сока. И обняла бы его…
Прямо здесь? На виду у чужих людей? Но ее многочисленные юбки намокнут, прилипнут к ногам, будут стеснять движения. Она еще, чего доброго, упадет под напором волн и вместо помощи станет Александру обузой…
Шарлотта с сожалением отвернулась от принца, и чуть было не сбила с ног двух симпатичных, но невероятно грязных малышей, стоявших
Старшему было года четыре. Он серьезно, не мигая, смотрел на Шарлотту. Младший, только-только научившийся ходить, деловито сосал палец. Он безмятежно улыбнулся, схватил свободной рукой Шарлотту за подол юбки и без слов позвал ее за собой вглубь острова.
Жара стояла нестерпимая; галька, которой была усеяна дорожка, жгла ноги. Шарлотта не на шутку испугалась, что вот-вот упадет в обморок, и испытала огромное облегчение, когда босоногие малыши, которым удушливый зной был нипочем, остановились перед убогой хижиной. В поместье Риппонов в таком сарае обитали разве что свиньи. Старший мальчик отодвинул дырявый кожаный полог и жестом пригласил Шарлотту войти. На нее пахнуло страшным зловонием. Шарлотта вздрогнула, но, судорожно вдохнув свежего воздуха, все же переступила порог…
На грязном полу сидела, привалившись к стене, худая – кожа да кости – изможденная женщина. Она была почти одного возраста с Шарлоттой. В руках женщина держала новорожденного младенца.
Шарлотта присела на корточки и умиленно залепетала какие-то ласковые слова, надеясь, что гречанка, и не зная английского, почувствует ее восхищение. Женщина гордо улыбнулась и раскрыла пеленки, демонстрируя гостье красоту малютки.
– Еще один мальчик, – сказала Шарлотта, кивая на старших детей женщины. – Ваш муж, наверное, рад, что у него столько чудесных сыновей.
Мать, вероятно, догадалась о смысле этих слов и ответила на них усталой улыбкой. Но мальчики продолжали тянуть Шарлотту за юбку, и она, в конце концов, сообразила, что они привели ее вовсе не любоваться на своего маленького братика. Нет, интерес детей был прикован к большой козе, привязанной к огромной кровати. Кроме этой кровати, в лачуге мебели не было.
Коза, как и мать мальчиков, судя по всему, родила совсем недавно, и ее белоснежные детеныши – чище их в хижине Шарлотта ничего не увидела – ковыляли вокруг матери на еще нетвердых ножках. Ребятишки радостно загомонили, когда Шарлотта отважилась погладить козу по голове. Карапуз вынул палец изо рта и, схватив самого маленького и слабенького козленка, сунул его в руки Шарлотте.
Она с улыбкой приняла временный дар. Между тем старший брат достал с нижней полки глиняную плошку и удивительно ловко принялся доить козу своими крошечными ручонками. Поймав одобрительный взгляд матери, малыш гордо угостил англичанку пенной голубоватой жидкостью.
В желудке Шарлотты что-то грозно екнуло, недвусмысленно предупреждая: дескать, теплое козье молоко – не самое лучшее питье в летнюю жару. Однако она проигнорировала это предупреждение и, вернув козе ее детеныша, взяла плошку. Три пары темных человеческих глаз и пара козьих пристально наблюдали за действиями Шарлотты. Отказаться от подношения было невозможно. Шарлотта зажмурилась и залпом осушила плошку, после чего окончательно убедилась в том, что козье молоко никогда не войдет в число ее любимых напитков. От добавки она наотрез отказалась.
Потом ей вдруг пришло в голову, что, может быть, у этого
– Вот. Это для малыша. – Она положила юбку в деревянную колыбель.
Мать нерешительно дотронулась до белоснежного льна, с благоговейным трепетом посмотрела на Шарлотту и рассыпалась в благодарностях, но мальчики не дали ей договорить и бесцеремонно увели гостью из хижины. Белая ткань с кружевами явно не показалась им столь уж прекрасным подарком.
Солнце уже клонилось к закату. Жара начала спадать. Ветерок ерошил Шарлотте волосы. Ей вдруг стало неизъяснимо хорошо.
Она шла с ребятишками по пляжу. Они скакали, как козлята. Желая показать ей все свои сокровища, мальчики привели Шарлотту к роднику, бившему из скалы. Возле родника образовался небольшой оазис, где зеленела густая трава, и росли яркие цветы. Шарлотта опустилась на колени, сняла шляпу и, расстегнув верхние пуговицы платья, принялась плескаться в прохладной воде. Малыши с интересом наблюдали за ней, но не собирались последовать ее примеру.
– Какого черта ты тут делаешь? – Александр говорил тихо, но Шарлотта сразу поняла, что он разъярен. – Ты где была? Твоя тетка с ума сходит, а половина моей команды тратит драгоценное время на твои поиски.
Шарлотта вскочила на ноги. По ее лицу и рукам текла вода. Ей было безумно стыдно, что Александр застал ее в таком виде. Она утерла лоб рукавом, и хотела было сказать что-то в свое оправдание, но посмотрела на перекошенное от злобы лицо Александра, и виноватые слова замерли у нее на губах…
– Половина вашей команды? – переспросила Шарлотта, все больше распаляясь. – Капитан Баррет, я уверена, изумился бы, услышав такие речи.
– «Американка», конечно, принадлежит ему, но последние три года она оснащалась на мои деньги. Так что это моя команда разыскивает тебя по всему острову.
– Насколько я понимаю, вы называете меня «мисс Риппон» только в присутствии моей тетушки, принц Карим. Получается, что на людях у нас одни отношения, а наедине – другие?
Малыши, взволнованные звуками сердитых голосов, жались к ногам Шарлотты. Пытаясь закрыть лица ее юбкой, они потянули за подол, и на лифе платья расстегнулось еще несколько пуговиц. Шарлотта спохватилась, но поздно! Смущенно пряча глаза, она принялась поспешно застегивать пуговицы, но пальцы ее не слушались. Взгляд Александра прожигал обнажившуюся грудь.
Александр шагнул к Шарлотте; под напором неудержимого желания его напускной гнев моментально улетучился.
– Нет, – хрипло пробормотал он, накрывая ее руку ладонью, – не застегивай платье, Шарлотта. Позволь мне насладиться прекрасным зрелищем. Пусть эти воспоминания будут потом терзать меня всю жизнь.
– Нам пора на берег… Твои моряки… малыши… – бессвязно пролепетала Шарлотта.
Александр тихо обратился к мальчикам по-гречески, и они побежали к берегу.
– Моих людей поблизости не видно, Шарлотта, а малыши побежали за лакомствами, – Александр медленно потянулся к жене. – Дай мне губы, Шарлотта. Я хочу еще раз вкусить их сладость.