Наваждение
Шрифт:
Она почувствовала, как рука его скользнула внутрь ее капюшона и легла ей на затылок. Сильные теплые пальцы ласкали ее шею. Это нежное прикосновение вновь заставило ее затрепетать.
Он изменил положение так, что теперь она полулежала у него на коленях. Он обхватил ее одной рукой и склонился над ней, целуя в шею, потом раздвинул полы ее плаща.
Шарлотта приглушенно охнула, когда его рука сжала ее грудь. Она чувствовала его горячую ладонь сквозь тонкую шерстяную ткань платья. Но заставить себя отстраниться она не могла. Всё тело ее как бы обмякло, лишенное сил.
– Мистер Сент-Ивс…
Рука его скользнула ниже и осторожно сжала ее бедро.
– О Господи! – потрясенно прошептала она. Твердая мужская плоть уперлась ей в бедро. Она закрыла глаза – новая волна ощущений захлестнула ее с головой. Ей показалось, что она погрузилась в какой-то сладкий сон. Наверное, именно так чувствуешь себя, когда находишься под гипнозом.
Она запустила руки внутрь его сюртука не в силах долее бороться с желанием прикоснуться к нему. То, что она нашла, почти околдовало ее: сквозь ткань его льняной рубашки ее пальцы нащупали гладкие твердые мускулы его груди. Его тепло и запах пьянили ее. Ей хотелось большего, если только возможно.
Он подобрал ее смятые юбки и полы плаща и поднял их выше колен. Когда его рука коснулась внутренней стороны ее бедра, Шарлотта снова вздрогнула. Он провел ладонью по ее обнаженной коже выше аккуратно подвязанного чулка. Трепет пробежал по ее телу.
Экипаж замедлил ход и остановился. Шарлотта застыла. Ощущение реальности вернулось к ней в тот же миг.
– Вот проклятие! – Бакстер поспешно выпрямился, перегнулся через Шарлотту и подхватил свои очки с подушки сиденья. Затем отдернул занавеску. – Мы подъехали к вашему дому. Как получилось, что мы добрались так быстро? Я намеревался вам кое-что сказать.
– Я тоже хотела обсудить с вами несколько вопросов. – Шарлотта тщетно пыталась овладеть собой. Ей было ужасно неловко. Щеки ее пылали от смущения, дыхание участилось, и всю ее охватило какое-то странное чувство – словно она ждала чего-то, что должно было последовать дальше, но не последовало. – Мы еще не обговорили события сегодняшнего вечера.
– Верно. – Хмуро прищурившись, он наблюдал, как она вновь усаживается на свое место, поспешно оправляя платье. – Я зайду к вам завтра.
Его резкий тон неприятно поразил ее. Этот человек только что целовал ее со всей страстью, на которую был способен, а теперь говорит с ней так, будто она нанесла ему тягчайшее оскорбление. И тут ее осенило: ну конечно же, он не меньше ее потрясен тем, что произошло между ними.
По правде сказать, ее душевный покой тоже нарушили его пылкие объятия. Но, поскольку Бакстер был у нее в подчинении, она сочла своим долгом показать, что полностью владеет ситуацией. Бакстер, без сомнения, ругает себя за то, что пошел на поводу у своих пламенных страстей.
Она потянулась к нему и ободряюще похлопала его по руке, надеясь, что жест этот выглядит дружеским и покровительственным.
– Не беспокойтесь, сэр. Вы не виноваты в том, что случилось. Сильные эмоции, как правило, являются следствием пережитого волнения или опасности. Наша встреча с грабителем у дома миссис
Бакстер пристально посмотрел ей в лицо.
– Вы так думаете?
– Конечно. Это единственное объяснение. Жестокость и опасность часто открывают путь необузданным страстям.
– У вас по этой части богатый опыт?
– В общем-то нет, – честно призналась она. – Но я читала Байрона и потому могу сказать: в том, что случилось с нами, нет ничего из ряда вон выходящего. Когда человек сталкивается с опасностью, все его чувства пробуждаются и… обостряются.
– Боже, неужели вы строите свои умозаключения на основе какой-то поэтической чепухи?
Несколько обиженная его явным пренебрежением к поэзии, она заметила:
– Байрон очень убедительно описывает темную сторону страсти. Он, по-моему, имеет полное представление о тех последствиях, к которым приводит обострение чувств. Читая его произведения и стихи других поэтов-романтиков, можно многому научиться.
– Это было бы смешно, если б не было так грустно.
– Я всего лишь пытаюсь дать логическое объяснению тому, что вас тревожит, мистер Сент-Ивс.
Он взглянул на ее руку, которая все еще касалась его руки. Когда он вновь поднял глаза, в них мерцал опасный огонек.
– Покорнейше благодарю, мисс Аркендейл, но мне кажется, я вполне справлюсь со своими тревогами, не прибегая к вашей странной логике. Если когда-нибудь мне придет в голову обратиться за советом к рифмоплетам, это будет означать, что меня пора препроводить в сумасшедший дом.
Она поспешно отдернула руку. Бакстер явно не в настроении. Нечего и пытаться его смягчить.
– Хорошо, сэр, – сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал весело и спокойно. – Я уверена, утром мы забудем об этом маленьком недоразумении.
Он молчал несколько секунд. Снаружи послышался глухой стук – кучер спрыгнул с козел.
– Посмотрим, – промолвил наконец Бакстер.
Шарлотта с трудом перевела дух:
– Завтра утром мы поделимся друг с другом впечатлениями от посещения особняка миссис Гескетт.
– Как скажете.
– А пока у меня есть возможность посмотреть ее альбом. Возможно, я найду там что-нибудь интересное, что поможет в наших расследованиях.
– Сомневаюсь. – Бакстер нагнулся вперед и поймал ее рукой за подбородок. – А теперь послушайте меня внимательно. Я сейчас провожу вас до дома. Вы, прежде чем ложиться спать, удостоверитесь, что все окна закрыты и двери заперты на засов.
Она растерянно захлопала ресницами.
– Конечно, конечно, мистер Сент-Ивс. Я всегда проверяю все замки перед сном. Это давно вошло у меня в привычку. Но мне кажется, сегодня нет повода для тревоги. Разбойник, с которым мы столкнулись у дома миссис Гескетт, вряд ли следовал в, тумане за нашим экипажем.
– Может, вы и правы, но сделайте в точности так, как я вам сказал. Ясно?
Шарлотта интуитивно чувствовала, что позволить Бакстеру одержать сейчас верх в споре – значит совершить непростительную ошибку. Она должна показать, кто из них главный.