Наваждение
Шрифт:
— А в данный момент что-нибудь подобное у вас имеется?
— Нет. Я пишу «переслать», и почтальон забирает почту. — Парк скрылся в своей квартире, предоставив нам разглядывать через открытую дверь чистую белую комнату.
Майло сказал:
— Сначала наблюдательный мистер Москоу, теперь этот. Правосудие и граждане действуют рука об руку. Может быть, мир все же не так уж подл.
Странно говорить подобное, после того как только что видел лежащую в луже собственной крови Эллу Манкузи. Но все равно приятно было
— Глобальное потепление, — заметил я.
— А?
— Проехали.
Вернулся Парк и протянул Майло листок бумаги.
«Номер почтового ящика. Лос-Анджелес, 90027.
Восточный Голливуд».
Майло скрыл разочарование за улыбкой и поблагодарил.
— Всегда готов помочь. Бедный Тони.
— Значит, он был хорошим жильцом, — сказал Майло. — По большей части.
Парк пояснил:
— Иногда он задерживал квартплату, но всегда платил пени без лишних разговоров.
— На что он жил?
— Он как-то сказал, что раньше работал на студии, вроде чернорабочим, двигал что-то, но несколько лет назад повредил спину и вынужден был жить на пенсию по инвалидности. Иногда ему помогала мать. Порой она платила за квартиру. Кто-то убил ее?
— Насколько хорошо вы ее знаете, мистер Парк?
— Я? Совсем не знаю, я только получал деньги по ее чеку.
— Тони о ней рассказывал?
— Никогда. Тони вообще мало разговаривал.
— Тихий парень?
— Очень тихий.
— Как часто матушка платила вместо него за квартиру?
— Гм-м… Я сказал бы, примерно в половине случаев. В последние месяцы чаще.
— Насколько чаще?
— Мне помнится, что из последних шести месяцев она заплатила за четыре.
— Она посылала вам чеки по почте?
— Нет, мне передавал их сам Тони.
— А что за травма была у Тони?
— Вы имеете в виду, был ли он калекой или что-нибудь в этом роде? Нет, выглядел он нормальным, но это же ничего не значит. Несколько лет назад у меня был поврежден диск. Очень больно, но я никому этого не показывал.
— Тони страдал молча?
— Вы ведь его не подозреваете, верно? — спросил Парк. — Он никогда не был буйным.
Ему явно неприятно было думать, что он мог сдавать квартиру убийце.
— Мы просто задаем вопросы, сэр, — утешил его Майло.
— Надеюсь. От Тони в самом деле не было никакого беспокойства.
Почтовые ящики размещались на замусоренном участке Вермонта, прямо над бульваром Сансет, и представляли собой мини-сейфы, пахнущие металлом, с рядами ящиков, ключи от которых были у снимавших их клиентов. Доступ — круглосуточно.
Объявление на окне гласило: «В случае проблем обращайтесь в „Сухую чистку Авакиана“, дверь рядом».
В чистке мужик — усы в стиле Уильяма Сарояна, ловкие руки — переместил кипу мятых рубашек и спросил, не поднимая головы:
—
— Полиция. Мы ищем одного из ваших арендаторов ящиков, Энтони Манкузи.
Самое время поднять голову.
— Тони? Он приносит сюда всю свою стирку. Если учесть стоимость воды и мыла, то мы делаем это настолько дешево, что нет никакого смысла покупать стиральную машину. Что там с Тони?
— Его мать умерла, мистер?..
— Бедрос Авакиан. — Он прищелкнул языком. — Умерла, надо же! Плохо. А почему здесь полиция?
— Это не была естественная смерть.
— О… скверно!
— Не могли бы вы дать нам его адрес?
— Да-да, конечно. Подождите, сейчас найду.
Авакиан прошел к маленькому письменному столу и кликнул мышкой ноутбука.
— Ручка есть? Передайте Тони мои соболезнования.
Новая берлога Энтони Манкузи-младшего была в старой трехэтажной коробке на Родни-драйв, недалеко от универмага. Никаких лужаек, очарования, объявлений, направляющих к фирме по продаже недвижимости в Доуни.
Передняя дверь оказалась заперта на ключ. В списке значилось восемнадцать жильцов, для каждого имелось почтовое отверстие. В квартире А, где жил Манкузи, никто не отозвался.
— Явное падение в статусе по сравнению с прошлым местом, — заметил я. — К тому же мать оплачивала почти постоянно его жилье.
Майло еще раз безрезультатно нажал на кнопку звонка, затем вытащил свою визитку и бросил в щель почтового ящика Манкузи.
— Пойдем к пункту проката.
Когда мы направились к машине, мое внимание привлекло движение на улице. Мужчина в коричневых брюках и белой рубашке с короткими рукавами двигался в нашем направлении.
Меньше волос, чем два года назад, да и те искусственно высветлены, к тому же он набрал вес во всех предсказуемых местах. Но это был тот самый человек, которому не хотелось фотографироваться вместе со своей матерью.
Майло велел мне стоять на месте и направился к нему. Блеск золотого жетона заставил голову Тони откинуться назад, как будто он получил пощечину.
Майло что-то сказал.
Манкузи схватился за голову обеими руками.
Рот его открылся, и донесшиеся до меня звуки напомнили мне животных, которых ведут на бойню.
Конец надежде.
ГЛАВА 6
Тони Манкузи трясущимися руками попытался вставить ключ в замочную скважину. Когда он уронил его во второй раз, я взялся помочь. Как только мы оказались в мрачной маленькой комнате, которую он называл домом, Тони прислонился к стене и заплакал. Майло, бесстрастный, как садовый гном, наблюдал за ним.
Есть детективы, которые очень полагаются на первую реакцию человека на плохие новости, подозревая выдержанных людей так же, как и тех, кто закатывает театральную истерику.