Наваждение
Шрифт:
«Спасибо, подруга».
Катя моя лучшая подруга. Мы познакомились на подготовительных курсах в институт и прошли все испытания вместе, помогая и поддерживая друг друга. Она прямолинейный, открытый человек, что в ней я очень люблю. А ещё ужасно непоседливая и весёлая. Сидеть на одном месте это не про неё. Она всегда в курсе всех самых крутых движух в городе и почти никогда их не пропускает, впрочем, как и учёбу. За её ответственное отношение ко всему происходящему вокруг, я люблю её ещё больше. И она никогда не спрашивает, просто делает и всё. Как вот и сейчас: «Завтра в 9.00 жду внизу». Чётко, ясно и без лишних слов.
Несмотря на вечер,
– Опять без звонка, детка? – ехидный голос Мухи, заставляет меня передёрнуться изнутри. – Ох, зря. Ярый щас занят немного, – его смех звучит ещё противнее, чем голос.
Я игнорирую его, даже не смотрю в его сторону, просто продолжаю свой путь.
– Оу, да ты его походу по полной обслуживаешь, – парень преграждает мне путь и заглядывает в пакет с продуктами.
От него так несёт сигаретами и тошнотворным одеколоном, что я еле сдерживаю рвотный рефлекс. Мои щёки заливает румянец, и я нервно сглатываю, не желая вступать с ним в перепалку. Он буравит меня холодными голубыми глазами, в его взгляде чувствуется ненависть, и я не понимаю за что. Я ведь ничего ему не сделала. Да я даже его не знаю, точно так же как и он меня. Выдерживаю его злобный взгляд, и он отступает в сторону, сплюнув мне под ноги. Этот жест унизителен и мне хочется ответить ему, но я сдерживаюсь, потому что боюсь его. Я уверена, что этот человек очень жестокий и с ним лучше не связываться. Думаю, его заблуждение о нас с Ярым каким-то образом оберегает меня от более изощрённых нападок. И как только он узнает правду может отыграться на мне по полной.
Двое других парней заметно тише и спокойнее, их взгляды скорее растерянные, чем злые, но я всё равно ощущаю себя в западне, особенно, когда они поднимаются на ноги, и я оказываюсь в их кольце. Делаю вид, что мне на них плевать, подхожу к лестнице, хватаюсь свободной рукой за перила и пытаюсь сделать шаг. Я чуть не плачу, потому что ногу пронизывает боль от самых кончиков пальцев и до бедра, но мне хочется поскорее убраться отсюда, и я терплю.
– Я помогу, – раздаётся рядом тихий тонкий тембр, и пакет исчезает из моей руки.
Я поворачиваю голову на голос и встречаю добрый взгляд тёмно-серых глаз. Этот мальчишка самый молоденький в этой компании. Думаю, ему и восемнадцати нет. Лохматые каштановые волосы, светлая кожа, на тонкой переносице горстка веснушек. Он улыбается мне, и я сама невольно отвечаю ему улыбкой. Позади слышится нецензурная брань, но я не обращаю на это внимание.
– Спасибо, – шепчу я и поднимаюсь по ступенькам, их всего три, но даются они мне нелегко.
Дверь подъезда резко распахивается и чуть не сбивает меня с ног. От падения с лестницы меня спасает помогающий мне парнишка.
– Какой же ты урод! – Из распахнутой двери выскакивает девица и яростно стучит каблуками по тротуару прочь от дома. Вдогонку ей раздаётся свист и смех Мухи.
В дверном проёме появляется Ярый, с блуждающей на лице ухмылкой он перекатывает не прикуренную сигарету из одного уголка рта в другой. Заметив, меня он останавливается, и упирается в меня диким тёмным взглядом. Боже, его глаза! Мне кажется, если он будет так смотреть на меня довольно долго, я превращусь в кучку тлеющего пепла. Невыносимый взгляд.
Когда он переводит взгляд на парня, придерживающего меня за талию, я думаю, из его глаз посыплются молнии, так он смотрит на него. Мой помощник стирает со своего лица улыбку и отпускает меня. И хоть явно пугается, его голос звучит довольно уверенно.
– Я просто помог. Не надо так грозно таращиться на меня.
Ярый ни слова не говоря просто отступает в сторону, давая возможность нам пройти. Парнишка быстро ставит мой пакет возле лифта и тут же исчезает. Я даже не успеваю и звука произнести. Вся ситуация с этими парнями угнетает меня. К горлу подступает комок, а глаза щиплет от подступающих слёз. Это будет просто пытка, если каждый раз я буду проходить через это, возвращаясь в собственный дом.
По щеке скатывается слеза в тот самый момент, когда уже в закрывающейся двери лифта появляется нога в чёрном кроссовке. Ну, конечно, это он. Мне же ещё недостаточно издёвок на сегодня. Ярый встаёт всей своей огромной фигурой в проёме, не давая дверям закрыться, и открывает рот, чтобы что-то сказать, но осекается, услышав мой всхлип. Он тут же растерянно замолкает. Только теперь мне есть, что ему сказать.
– Что? Что тебе от меня надо? Что я тебе сделала, что ты и твои отморозки не дают мне прохода? – злобно шиплю я. – Что мне сделать, чтобы вы отстали от меня? Заплатить? Переехать отсюда? Или переспать с каждым из вас? Озвучь свои условия и проваливай. – Я не боюсь смотреть на него, мне хочется проколоть его своим взглядом так же, как он делает это со мной.
– Я хотел узнать как ты? – он говорит так спокойно, будто ничего не произошло и это меня злит ещё больше.
– Ты издеваешься? Как я? Благодаря тебе хреново, но спасибо, что спросил. Почему, чёрт возьми, я не могу зайти домой не услышав свист за спиной, и не получив плевок под ноги?
Стас опускает голову и ерошит кудрявую макушку.
– Это не повторится. Они тебя не тронут, – выдыхает он, поднимая на меня взгляд.
И это всё, что он говорит. Ни слова сожаления, или извинения. А потом он просто отступает, лифт закрывается и везёт меня наверх. И что это значит? Всё закончилось? Я их больше не увижу? Очень хочется верить в это, но такое ощущение, что меня нагло обманули.
Дома запираюсь на все замки, этак я параноиком стану, и только теперь немного расслабляюсь. Разгружаю пакет с продуктами, переодеваюсь в домашнюю одежду и перебинтовываю ногу чуть потуже. От ходьбы повязка совсем ослабла и поэтому боль усилилась. Выпиваю таблетку обезболивающего и начинаю хлопотать над маминым именинным тортом.
Я люблю готовить, но ещё больше люблю печь. Если бы не мечта о медицинском, то я бы связала свою жизнь с кулинарией. Это меня успокаивает, и я полностью отдаю себя процессу. Через два часа я не без гордости разглядываю идеальный, мамин любимый, «Красный бархат».