Навек с любимым
Шрифт:
– Я говорю не о Грэтхен. Я говорю о тебе и обо мне.
Фрэнсин нахмурилась, и небольшая морщинка появилась у нее на лбу.
– При чем тут я и ты? О нас двоих речь не идет.
– Ты сбежала от меня пять лет назад.
У него вырвались эти слова, и он понял, почему всегда мысли о ней вызывали в нем злость. Потому что она была мне нужна. Она была моей душой и сердцем, но покинула меня. В то время, когда на мне было столько обязанностей, Фрэнни была для меня солнечным лучиком.
– Я не собираюсь ничего менять, – сердито произнесла Фрэнсин. –
– Я не собираюсь говорить ничего такого, о чем потом буду сожалеть. – Он держал ее крепко за плечи, боясь, что она ускользнет от него прежде, чем он скажет то, что задумал. – В ту ночь, когда ты уходила, я смотрел на тебя. – Голос его стал хриплым. – Я спрятался в кукурузе, надеясь и молясь, что ты вернешься, ведь я нужен тебе больше, чем твои надуманные мечты.
На лице Фрэнсин, освещенном неоновым светом реклам, отразилось удивление.
– Но тогда почему ты не остановил меня? Ты недостаточно любил меня, иначе обязательно остановил бы, не дав уйти.
Он провел рукой по волосам и опустил руки.
– О Фрэнни, я не остановил тебя, потому что слишком сильно любил тебя. – Он сунул руки в карманы. – Как я мог остановить тебя? Я был не в силах отговорить тебя от погони за мечтой. Я не хотел насильно заставлять тебя остаться, боясь, что потом, позже, ты будешь негодовать, обижаться на меня.
Фрэнсин, скрестив на груди руки, задумчиво поглядела ему в лицо.
– А я так хотела, чтобы ты остановил меня. И надеялась, что ты это сделаешь. Я хотела лишь, чтобы ты сказал мне: «Не уезжай!», сказал бы, что любишь меня.
– Я думал, что моя любовь будет для тебя бременем.
Фрэнсин мягко улыбнулась.
– А я думала, что для тебя бременем станет Грэтхен. Думаю, мы сошлись на перекрестке, пытаясь защитить один другого, но в то же время обидели друг друга.
– Я совершенно не хотел тебя обидеть, – произнес Трэвис.
Ее слова окончательно исцелили его душу. «Она любила меня, она хотела остаться! – торжествовал он. – Но все это было пять лет назад. А теперь хочет ли она уехать?»
– Может, я и стала бы обижаться на тебя, если бы не уехала в Нью-Йорк. – И снова ее лицо стало задумчивым. – Наверное, эти пять лет мне были нужны, чтобы я выросла, чтобы поняла, что именно для меня важнее всего.
– И что же для тебя важнее всего? – Трэвис почувствовал, как воздух застрял у него в горле.
– Этот город, Поппи. – Она нервно перевела дух. – Мы не уезжаем, Трэвис. Мы остаемся здесь. – Он с удивлением увидел, что глаза ее наполнились слезами. – Грэтхен хочет остаться здесь, где у нее будет папа и дедушка.
– А ты чего хочешь?
Глаза ее засверкали, а по щекам полились слезы.
– Чего я хочу? Я хочу перестать любить тебя, чтобы мне было не так больно тебя видеть. Я хотела бы забыть, как ты когда-то любил меня и как я покинула тебя,
Сердце Трэвиса подскочило от ее слов. Неужели этот старый брюзга прав?
Он вытащил руки из карманов и обхватил ее лицо, лаская нежную кожу ее щек.
– Ну, а почему, черт побери, ты хочешь перестать любить меня, если я так безнадежно тебя люблю?
– Ты… что? – Она широко раскрыла глаза.
– Я люблю тебя, Фрэнни. Вчера… сегодня… всегда.
У нее вырвалось рыдание, она прижалась к нему и закрыла глаза.
– Повтори еще раз, – прошептала она.
– Я люблю тебя. Я всегда любил тебя. И я всегда буду любить тебя. – Он обнял ее обеими руками и крепко прижал к груди.
Сердце его быстро билось, и этот звук отдавался у нее в груди. Он слышал его неистовый грохот и понимал, что это звук любви.
Фрэнсин подняла голову и посмотрела на него. Глаза ее сияли, но не от слез, а от любви.
– О Трэвис, иногда я думаю, что родилась с любовью к тебе. Я знаю, что и умру, продолжая тебя любить.
Он наклонил голову и захватил ее рот губами. Это был неистовый поцелуй, в нем была страсть, желание, любовь… сама жизнь.
– Выходи за меня замуж, и давай будем мечтать вместе.
– Если я выйду за тебя замуж, моя мечта исполнится, – едва дыша, произнесла она.
Он улыбнулся ей.
– Я могу это принять за согласие?
– Да, да!
И снова Трэвис завладел ее губами, он хотел раствориться в этом поцелуе. Ибо знал, что всю оставшуюся жизнь будет любить ее.
И пока они были заняты поцелуем, до них донеслись радостные возгласы. Они остановились и поглядели на окно ресторана, оттуда на них смотрела стайка подростков: они вопили и улюлюкали, словно приветствуя своего любимого героя.
Румянец залил щеки Фрэнсин, и она попятилась от Трэвиса.
– Наутро о нас будет судачить весь город.
Он усмехнулся.
– Пусть судачат! – ответил он и снова притянул ее к себе.
ЭПИЛОГ
Фрэнсин сидела у окна в спальне, любуясь освещенным луной пейзажем. «Мне надо бы заснуть, – думала она. – Скоро полночь, а завтра у меня будет насыщенный день».
Она обхватила себя руками и прижалась лбом к холодному оконному стеклу. Трудно было поверить, что прошло уже два месяца с тех пор, как Трэвис сделал ей предложение у дверей ресторана. Два месяца любви, о которой она и не смела мечтать.
Вспышка света озарила окно Трэвиса, за ней быстро последовала другая. Она улыбнулась и поняла, почему ей не спится: она интуитивно знала, что сегодня Трэвис подаст ей сигнал.
Она схватила куртку из стенного шкафа (стоял октябрь, и вечера становились прохладными), набросила ее на плечи и зашла в другую комнату, где в кроватке спала Грэтхен.
Она лежала на боку, обнимая мягкого динозавра, которого, папа выиграл ей на карнавале. Довольная, что Грэтхен мирно посапывает, Фрэнсин вернулась в свою комнату и осторожно выскользнула из окна.