Навеки не твоя
Шрифт:
– Я не знала, что вы друзья с Уиллом, – говорю я.
– А мы и не друзья, – отвечает Оуэн, а потом поправляется: – Ну, мы не близкие друзья. Я дружу с Джорданом, и он дружил с Джорданом. Но теперь Джордан живет в Чикаго, а он был…
– Связующим звеном, – заканчиваю я его предложение. Я очень хорошо понимаю, что он имеет в виду. Я пыталась проводить время с друзьями Энтони по математическим олимпиадам в его отсутствие, и это прошло не очень успешно. Они на меня свирепо смотрели, когда я перепутала названия «Звездный
– Да… Точно так, – Оуэн произнес задумчиво, с удивлением. – Но да, мы с Уиллом общаемся. Я ему пишу тексты, а он меня упоминает как автора песен в своих несуществующих записях.
Я ухмыляюсь.
– Он выглядит… другим, – осторожно говорю я. – Что с ним такое?
– Другим? – Я слышу едва различимое раздражение в голосе Оуэна. Насколько мне нравятся эти изменения в Уилле, настолько Оуэну, судя по всему, нет. – Билли поехал этим летом в песенный лагерь. А вернулся из него Уилл. Он вроде как переосмыслил себя.
Я медлю, подтягивая сумку на плече.
– Он стал таким красавчиком.
Оуэн издает смешок.
– Ну, только ему об этом не говори. Он стал невыносим с тех пор, как вернулся.
– Я очень даже собираюсь ему об этом сказать! – Я оборачиваюсь через плечо и вижу, что Оуэн смотрит на меня скептически.
– Ты собираешься приударить за этим парнем после одного разговора, в котором вы обменялись парой шуток про Шекспира и посмотрели друг другу в глаза?
– А то! Говорю же, он красавчик.
Я поворачиваюсь обратно к тропинке и слышу, как Оуэн смеется за моей спиной.
– Пожалуй, если это любовь, то одного разговора вполне достаточно. Ты – настоящая Джульетта.
– Любовь? – Я хмыкаю, пиная камушек на дороге. – Я разве говорила что-то о любви? Я просто думаю, что это было бы весело. Я не из тех, кто любит все эти вещи вроде «любви с первого взгляда», «долгих прогулок по пляжу» и «сцен на балконе». Я бы и любила их, но только если бы верила, что они – не просто красивые сказки. Я так же, как и все, о них мечтаю. Просто я не слишком тешу себя надеждами.
– Что ты имеешь в виду? – Судя по голосу Оуэна, ему действительно интересно.
Обычно я не говорю о моей уникальной череде расставаний, но в Оуэне есть что-то, что дает мне ощущение, будто он поймет.
– Помнишь, что я тебе рассказывала о Тайлере? Он бросил меня ради моей лучшей подруги Маделайн, и теперь они типа идеальная пара. Штука в том, что не в первый раз парень оставил меня ради своей настоящей любви. Это отчетливая тенденция: с кем бы я ни начала встречаться, они вскоре встречают своих Единственных.
Оуэн молчит. Я не оглядываюсь, беспокоясь, что он теперь сочтет меня параноиком, полным жалости к себе. Но его слова звучат сочувственно, когда он произносит:
– Ужасно, когда тебя бросают.
– Меня не бросают, –
– Ты – Розалина, – говорит Оуэн, и я останавливаюсь. Он стоит посреди тропинки, руки в карманах, и смотрит в лес, будто в глубокой задумчивости.
– Девушка, которую Ромео оставил ради Джульетты? Это не очень-то лестное сравнение, – бормочу я. Но в душе знаю, что оно верно.
И тогда он смотрит на меня, уже не в задумчивости – он видит меня, он весь внимание. Я осознаю, что такого ни разу еще не случалось за последние пару дней с тех пор, как мы познакомились. Когда бы я ни встретила Оуэна, он наполовину был в своем блокноте или в размышлениях.
Он мотает головой.
– Мне кажется, Розалина действительно интересная. Она – неисследованная часть пьесы. Во многом ее история наверняка более интересна, чем Джульетты. По крайней мере, я так считаю.
Серьезность в его голосе и его взгляд заставляют меня снова повернуться лицом к тропинке. Не могу отделаться от ощущения, что он видит во мне что-то, чего нет.
– Сначала ты говоришь, что я – настоящая Джульетта, а теперь – что я – Розалина, – смеюсь я, стараясь вернуть разговор в легкомысленное русло, – мне стоит быть аккуратнее. Если я продолжу говорить, то превращусь в Тибальта.
Я жду ответа Оуэна. Не услышав его шагов за спиной, я оглядываюсь. Он залез на валун и поднял свой телефон к верхушкам деревьев в универсальном для всего человечества жесте поиска сигнала мобильной связи.
– Зачем тебе связь? – спрашиваю я. – Мы в пяти минутах от ресторана.
– Козима хочет мне позвонить по FaceTime, – говорит он так, будто это очевидно.
– Козима? – Я подавляю смешок, глядя на лесную акробатику Оуэна.
– Моя девушка.
У Оуэна есть девушка? Интересно.
– Что это за имя? – спрашиваю я, потому что мне на самом деле любопытно.
– Итальянское, – отвечает он, спускаясь с камня в поисках новой позиции. – Ну, она живет в Италии. Мы в таких далеких часовых поясах, что приходится делать видеозвонки при любой возможности.
Итальянка? Оуэн полон сюрпризов. Я делаю вычисления в уме.
– Разве в Италии сейчас не глубокая ночь?
– Да, поздно. – Теперь он стоит между двух гигантских сосен. Его лицо ничего не выражает, он машет телефоном контролируемыми, неспешными движениями. Для кого-то, кто внезапно прервал свой путь, чтобы вскарабкаться на валун, он выглядит абсолютно спокойным относительно своей неудачи. – Я пытаюсь поймать ее перед тем, как она пойдет спать, но тут телефон не ловит.