Навеки твоя Эмбер. Том 1
Шрифт:
— А как же капитан Морган? — поинтересовался Брюс. — Он поедет с нами?
— Конечно же, нет, — рассмеялась Эмбер. — Да не беспокойся ты, я сама что-нибудь придумаю. Я знаю, что сказать Рексу, и он ничего не заподозрит. О Брюс! Ты поедешь со мной, да?
— Конечно, я хотел бы, моя дорогая. Но мне кажется, ты очень рискуешь при столь ничтожной награде. Ведь если он…
Но она быстро перебила его.
— Да нет же, Брюс, нет Я знаю Рекса лучше, чем ты, он поверит всему, что я ему скажу!
Брюс иронически улыбнулся:
— Дорогая, мужчины не всегда столь доверчивы, как считаете
В конце концов, он согласился поехать с ней в деревню на пять-шесть дней после того, как он закончит все дела. Стало известно, что из Перу вышел испанский торговый корабль с грузом золота и серебра и возвращается домой. Брюс рассчитывал перехватить его в конце мая, а это значило, что ему следует выйти из Лондона в середине этого месяца.
Еще когда Брюс согласился взять ее с собой в Лондон, Эмбер решила, что это она смогла уговорить его. И до сих пор не осознавала, что он эгоист и ему безразлична ее судьба. Да, он предупреждал ее, но сам не был уверен, станет ли защищать ее от опасностей, которым она подвергала свою жизнь, или от ее собственного отчаянного легкомыслия.
Они отправились по главной дороге через Суррей в направлении побережья. В Лондоне шел дождь, он не переставал уже полтора месяца, поэтому ехали они медленно и часто останавливались, чтобы вытащить колеса из топкой грязи. Но загородный пейзаж был чудесен. Они проезжали по самому сердцу сельскохозяйственной Англии, где на невысоких холмах располагались процветающие фермы. Кое-где угодья отгораживались заборами, но такая практика еще не везде вошла в моду. Коттеджи и особняки строились из кирпича вишневого цвета, серебристого дуба в окружении больших красивых садов с зарослями фиолетовой и белой сирени, пурпурных роз.
Эмбер и Брюс сидели рядом, держа друг друга за руки и поглядывая в окна кареты. Они негромко беседовали, и его присутствие, как всегда, давало Эмбер ощущение уверенности, что так будет вечно, ей больше ничего не нужно от жизни, только он, его присутствие рядом.
— Этот вид напомнил мне о доме, — произнесла Эмбер, показывая на деревню, мимо которой они проезжали. — Я имею в виду Мэригрин.
— Дом? Не значит ли это, что ты захотела вернуться?
— Вернуться… в Мэригрин? Конечно же, нет! Только от одной этой мысли мне делается худо.
В первую ночь они остановились в маленькой гостинице, а так как дождь не переставал, они решили дальше не ехать. В комнате было тепло, уютно, кормили вкусно. Хозяин оказался ветераном гражданской войны; это был энергичный старик, который пользовался каждым удобным моментом, чтобы обрушить на Брюса нескончаемые воспоминания о принце Руперте и Марстонских болотах — Эмбер и Брюс были единственными постояльцами.
Но неделя, на которую Эмбер возлагала такие большие надежды, казалось, набирала скорость с каждым днем, драгоценные часы и минуты мчались все быстрее, ускользали из рук, а Эмбер пыталась удержать их, вернуть обратно. Ведь скоро все кончится — он исчезнет…
— О, ну почему, почему время проходит так быстро, когда хочешь, чтобы оно не спешило? — восклицала она. — Я мечтаю, чтобы часы остановились!
— Разве ты не научилась относиться осторожно к тому, что ты желаешь?
Они проводили
Они привезли с собой сына, а также Нэн и Теней. Брюс договорился с Элмсбери, чтобы они взяли малыша к себе в семью и воспитывали его вместе со своими детьми. Эмбер была счастлива, что Брюс с любовью относится к ребенку, которого она ему родила. Эта любовь порождала в ней надежду, что когда-нибудь Брюс все-таки бросит свою скитальческую жизнь и женится на ней или возьмет ее с собой в Америку.
До последнего дня она держалась своего решения не спорить с ним, но потом все же поддалась искушению сделать еще одну попытку отговорить его.
— Не могу понять, почему ты хочешь жить в Америке, Брюс, — и она, надув губки, добавила, прежде чем он успел ответить: — Что хорошего в той стране, ведь там ничего нет, только индейцы и чернокожие! Сам же говорил, что там нет городов таких, как Лондон. Боже мой, что ты будешь там делать? Почему бы не вернуться в Англию и жить здесь после того, как ты перестанешь заниматься каперством?
Дождь прекратился, и выглянуло солнце. Они расстелили одеяло на траве под березой, и Эмбер села на него, сложив ноги по-турецки, а Брюс лег рядом на живот. Разговаривая, Эмбер не спускала глаз с ребенка, который отошел на несколько ярдов к пруду посмотреть на утят, что плавали у берега. За собой он волочил на веревке деревянную куклу. Эмбер только что предупредила его не подходить слишком близко к воде, но он так увлекся утятами, что не обратил внимания на слова матери.
Брюс, покусывая травинку и сощурившись от яркого солнца, взглянул на Эмбер и усмехнулся:
— Да потому, дорогая моя, что той жизни, которую я желаю для себя и своих детей, в Англии больше не существует.
— Твоих детей! Сколько же у тебя выродков, скажи на милость? Или, может быть, ты женат? — неожиданно спросила она.
— Нет, конечно же, нет, — и он сделал резкое движение, когда Эмбер попыталась возразить. — И давай больше не будем говорить на эту тему.
— А я и не собиралась! Ты слишком высокого мнения о себе! Я не собираюсь навязываться тебе в жены!
— Я ничего такого и не думал, — согласился он. — Я только удивлен, что ты еще не замужем.
— Нет, не замужем, потому что была круглой дурой и считала, что ты… Нет… я не хотела этого говорить! Но почему же ты не любишь Англию?
— Господи, ты мог бы жить при дворе и пользоваться всеми привилегиями!
— Да, возможно, но цена слишком высока для моего кошелька.
— Но ты ведь достаточно богат…
— Дело не в деньгах. Ты же ничего не знаешь о королевском дворе, Эмбер. Ты видишь только внешнюю сторону. Видишь красивые наряды, драгоценности и прекрасные манеры. Но это не истинный Уайтхолл. Настоящий Уайтхолл — это вонючее гнилое яйцо. Он выглядит хорошо, только пока не раскроешь его и тогда — вонь до небес…