Нависшая угроза
Шрифт:
Адела немного поморщилась, как и Грейсон. Гражданская война бушевала почти два года, и войска герцога Хасека, с точки зрения короны, были повстанцами, но всё ещё казалось неправильным говорить так неуважительно о Катерине. Она была законным сюзереном, и полученные по праву рождения власть и авторитет исходили от неё, через герцога Хасека к его солдатам. Так было много веков, и противостояние Катерине всё ещё казалось неправильным многим солдатам, несмотря на все рациональные доводы в их умах.
– И ни слова про то, что я назвал её «ведьмой», – сказал Джонатан. – Мы повстанцы, помните? Или какого чёрта мы здесь тренируемся? Герцог ожидает, что планета будет атакована, и для этого все эти учения, так?
Он огляделся со злостью по сторонам, его недавнее хорошее настроение таяло как
Наступило неловкое молчание. Это был не первый спор с момента той взрывной речи герцога, но этот спор был первым, оставившим такую горечь. Грейсон знал, что он должен быть образцом для подражания, должен показывать своим войскам курс. Но он всё ещё сомневался сам. Конечно, герцог готовился к худшему варианту развития событий, но это ведь не было нападением на другую планету или на сторонников Катерины. Готовиться защищать свой мир в случае нападения – это же не означает выбирать чью-то сторону, не так ли? В конце концов, почему бы какому-то излишне усердному подразделению не поднести архонт-принцессе подарок в виде Нью-Сиртиса? Ей нет нужды отдавать приказ об атаке, но та всё равно может произойти. И тогда будет вполне позволительно защищать дом.
Но почему же он тогда промолчал? Позвать Джонатана назад и потребовать отказаться от своих слов? Или он боялся выяснить, насколько далеко некоторые его люди зашли в «выборе сторон». Если так, то он не соответствовал должности командира третьего батальона.
Прежде, чем он успел что-то сделать, лёгкий хруст ботинок по мёрзлому снегу сообщил о прибытии командного копья «Легиона». Воины «Легиона» ненавидели лиранцев, поэтому подобные споры с ними в последнее время превращались в скандалы: Адела защищала архонтессу, Джонатан её проклинал, а Грейсон старался держать равновесие в этом вопросе
– Эгей, Чад, – окликнул он друга, когда тот подходил к ним.
– Эгей, Грейсон!
Отзвучали приветствия и поздравления, и все сразу заговорили о прошедших учениях и победе «Легиона» над фузилерами. Так как больная тема гражданской войны была благополучно закрыта, даже Джонатан вернулся к группе, желая вставить свои две копейки о том, как он отличился, невзирая на поражение 8-го полка.
Прислушиваясь к разговору, Грейсон радовался взаимопониманию, возникшему между двумя подразделениями, такому же, как в своё время возникло у 8-го полка с гвардейцами. Да, остающиеся без ответа вопросы о лояльности и «сторонах» всё ещё бурлили под поверхностью. Скоро, очень скоро, они все потребуют решения. Действительно ли Адела сможет стрелять в своих соотечественников? Заразится ли Джонатан ненавистью от Легиона, и не станет ли убивать всех встреченных лиранских лоялистов?
И сам Грейсон, сможет ли он почувствовать свою правоту, какое бы решение он не принял?
6
Благодаря героическим усилиям генерала Адама Штайнера, нападения клана Нефритового Сокола, совершавшиеся на планеты Альянса на протяжении второй половины 3064 года, были окончательно прекращены к январю этого года. Хотя кто-то верит, что крылья Соколов были подрезаны, они, безусловно, будут атаковать снова. Чем дольше тянется гражданская война, тем больше сил она оттягивает с границы с Нефритовыми Соколами, и тем больше мы уязвимы перед дальнейшими грабительскими атаками.
Мы также должны задаться вопросом, а только ли Соколов нам надо бояться? Что помешает клану Волка нанести удар, пройдя через узкую полосу клана Нефритовых Соколов, в самое сердце театра военных действий Пандора? Вместе с возобновившимися атаками Соколов через оборонительный рубеж Арк-Роял или через центральный район ТВД Мелиссия, новое вторжение кланов может отрезать ещё один значительный кусок от территории нашего Великого Дома, даже без пересечения демаркационной линии близ Тукейида. И может ли кто-то забыть, что Тукейидский мирный договор заканчивается через каких-то двадцать месяцев?
Дворец династии Хасек
Сасо, Нью-Сиртис
Марка Капеллы
Федеративные Солнца
20 сентября 3065 г.
– Почему каждый наш разговор заканчивается вот так? – спросил Джордж Хасек. Хотя его голос оставался ровным, герцог не скрывал своего раздражения. – На этот мир готовится нападение, которое мы сможем отразить, только если повезёт, тысячи жителей, которых я должен защищать, погибнут, – а это всё, о чём ты можешь говорить?
Он глубоко вдохнул, стараясь погасить свой гнев.
– А о чём ещё я должна говорить? – спросила его мать. – Ты не прислушиваешься к здравому смыслу, так что мне остаётся только поднимать эту тему при каждом удобном случае. Думаешь, я не понимаю, как тебе тяжело? Если у тебя внезапно не случилось приступа амнезии, ты должен помнить, что я была на военной службе много лет, не говоря уже о десятилетиях рядом с Морганом.
Ким Соренсон-Хасек также сохраняла спокойствие в голосе, но была тверда как алмаз.
– Как я могу забыть, если ты постоянно гнёшь своё? Может, если бы ты оставила меня в покое хотя бы на сутки, я бы смог, – сказал Джордж, но тут же пожалел о своих словах. Он мысленно обозвал себя дураком. – Мама, прости. Это было непростительно.
Стоящая перед ним в тронной зале дворца династии Хасек его шестидесятилетняя мать была всё ещё красивой женщиной. Её русые волосы, которые он всю жизнь видел уложенными в строгий узел, и ярко-синие глаза делали её лицо почти ангельским. Джордж часто представлял, как легко, должно быть, его отец влюбился в неё во времена их молодости. Сейчас, впрочем, он видел другой взгляд её глаз, проникающий в глубину сердца. Он видел его до этого лишь однажды, когда они узнали об убийстве отца. И он не мог вынести того, что оказался источником подобной боли.
Слегка отвернувшись, он долго сохранял молчание. Он не мог, не хотел сделать больно своей матери таким образом. Он чувствовал себя опозоренным в глазах своего отца, которого он любил и уважал больше, чем кого-либо ещё. Но уступить в этом? Сейчас? Это выводило его из себя. Он тихо произнёс единственные слова, которые мог:
– Хорошо, мама, я согласен. Я начну просматривать твои предложения завтра.
Он ожидал, что она кивнёт с мудрым видом, позволяя ему понять, что это решение было принято к лучшему. Вместо этого, она уже уходила, её домашние туфли прошуршали по мозаичному полу зала для аудиенций. Кто-то другой мог бы подумать, что она отступала, но он слишком часто видел, как она вела дела с разными маркизами, графами и баронами, присягнувшими в вассальной верности герцогу Моргану Хасеку-Дэвиону, чтобы не узнать вид победительницы. Её царственная осанка была красноречивее любых слов, – она сделала своё дело. Всё ещё раздосадованный, что она опять так легко управилась с ним, он нехотя склонил голову, глядя ей вслед.
«Очко в твою пользу, мама», – подумал он.
Она пыталась женить его то на одной, то на другой благородной девице, даже после того, как началась гражданская война. Был ли это приём, на котором юные дарования сидели по обе стороны от него за банкетным столом, или обзор состояния планетарной обороны, когда он «случайно» встречал ту или иную воительницу благородного происхождения, планы его матери становились тем более изобретательными, чем он сильнее сопротивлялся.
«У тебя должен быть наследник, – говорила она. – Ты потомок Моргана Хасек-Дэвиона, одного из величайших героев Федеративных Солнц. А что если с тобой что-то случится во время этой ужасной войны? История полна династических войн, начинавшихся потому, что не оставалось прямого наследника».